Правнуки Победы: мы помним

Письма с фронтов Великой Отечественной войны - документы огромной силы. В пропахших порохом строках - дыхание войны, грубость суровых окопных будней, нежность солдатского сердца, вера в Победу.

Старая бумага упорно заворачивается по сгибам, продавленным больше шестидесяти лет назад. Выцвели чернила, поблекла типографская краска на почтовых открытках. Письма с фронта до сих пор бережно хранят в нашей семье. У каждого треугольника своя история: счастливая или печальная. Хочу рассказать об одной из таких переписок.

В 1938 году моего прадеда Егора Никандоровича Архипова репрессировали. У него были умелые руки, он работал кузнецом, столяром и плотником, всем помогал. Его оклеветали незаслуженно, судили и отправили из Новгородской области в город Рошаль (Московская область) работать на завод слесарем. А семья осталась. Все письма Егора Никандоровича были написаны с глубоким уважением к жене и детям, везде он обращается к ним на "Вы":

"Здравствуйте, уважаемая моя жена Ирина Семеновна и милые мои дети. Шлю я вам свой низкий поклон и целую вас всех и пожелаю вам в вашей жизни всех наилучших благ. Спешу Вас известить, что в настоящее время нахожусь жив и здоров, чего и Вам желаю быть здоровыми и не скучайте по мне. Кормят очень плохо: одна тарелка супа на завтрак и одна на обед, ужин давали только тем, кто работает 14 часов. Одежды нам никакой не дают, заработок тоже, да и за деньги тоже ничего не достанешь...".

В каждом письме мой прадедушка старался как можно мягче передать свое состояние, чтобы не травмировать семью. Но ответ на последнее письмо сильно задержался (август 1942 года):

"Я очень извиняюсь, что с таким большим опозданием вам пересылаю письмо вашего мужа. Я должен Вам сказать горькую истину. Ваш муж умер 4-5 мая от истощения организма. Мы с ним были на врачебной комиссии, и ему, и мне дали отпуск ехать домой. Он был очень слаб, и когда вечером пришел с комиссии, то на другой день умер в коридоре барака, а потом его увезли в мертвецкую. Вот и все, что я могу вам сообщить:".

Моя прабабушка Ирина осталась одна с тремя детьми. В эвакуации в 1942-1944 годах она работала санитаркой в эвакуированном госпитале. Еще до войны Егор Никандорович выстроил в Шимске большой деревянный дом, но по возвращении прабабушка обнаружила, что в нем живут чужие люди. Доказать, что это ее дом, она так и не смогла - при эвакуации документы остались в доме, а соседей уже не было в живых. Прабабушка была вынуждена с тремя детьми скитаться, жить по знакомым, затем уехала жить в Псковскую область, в деревню Новоселье к родственникам. До переезда в деревню она написала туда письмо своей невестке, интересуясь жизнью на родине после войны. На что ей приходит в ответ:

"14 июня 1944 года.

...Ирочка, сейчас советовать очень трудно, потому что все мы переживаем многое, смотри сама. В углу своем теперь живет не каждый, несмотря на то, что живем и на родине. Живут по несколько семей в одном доме, живут люди и в банях, и в землянках, и где угодно. Многие потеряли всю скотину, дома, одежду и все остальное. Ирина, вызов у нас на тебя подан, от нашего колхозного Новоселья, его приняли, приезжайте к нам. Будем рады и будем делиться всем, что имеем. Жизнь такая почти, как и раньше, когда жили в колхозах, но только одно плохо, что нет в продаже хлеба, да и покупать его не на что, потому что больше одной козы никто ничего не имеет. Мы тебя примем всегда и поделимся всем, чем можем. У нас с продуктами очень плохо, а главное с солью, не достать нигде. С картошкой-то нынче ничего, достать можно...".

Такое путешествие вынудило Ирину продать почти все свои семейные ценности, но она довезла детей до родни.