Женский аспект глазами историка

На последней конференции "Прошлое Новгорода и новгородской зесмли" был представлен доклад "Женский аспект в истории крестьянского быта". Надеемся, что в предверии 8 марта тема прозвучит актуально.

Автор данного исследования предпринимает попытку с помощью документальных свидетельств воскресить страницы живой действительности прошлого нашего края, посвященные социальному положению женщины в крестьянской семье.

Жизнь взрослой женщины в крестьянской среде, начиная с заключения брака и до конца существования семейного союза, составляла основную часть ее судьбы, поэтому мечтой каждой девушки было - удачное замужество. В родительском доме на дочь смотрели как на временную гостью. "Дочь - чужое сокровище", - говорила русская народная пословица, а девушки Левочской волости Боровичского уезда пели такую песню:
Жить во девушках очень хорошо,
у своего-то кормильца -
батюшки работать легко.
У своей родимой матушки
погулять вольно.
Я с того-то гуляньица
прогневала мать, отца:
ладят батюшка с родимой
матушкой замуж отдавать,
от веселого, от гуляньица ладят
отлучать .

По сложившимся многовековым традициям русской народной жизни девушка могла выйти замуж лишь с позволения родителей. Однако при этом следует отметить тот факт, что в дореформенный период России более зависимым положение было у крепостной девушки, т.к. решение ее судьбы в полной степени зависело от произвола помещика.

Об этом писал в начале прошлого столетия В.И. Пичета: "Власть помещика, - по его мнению, - регламентировала до мелочей жизнь крестьян, он отдавал девушек замуж и женил юношей по своему усмотрению соединяя пары, а иногда за особые вводные деньги отпускал девушек на сторону. Вообще, в брачном вопросе, - подмечал Пичета, - помещика интересовали вопросы: материальные; вся моральная сторона заключения брака отступала на задний план" .

Впоследствии более подробно этот вопрос рассмотрела историк Л.Н. Семенова. Красноречиво об этом рассказывают и архивные документы. Так, в 1785 году из поместья Еглинского погоста Валдайского уезда Алексея Рудометова бежала его крепостная девушка Марья Назарова и вышла замуж за крестьянина Осипа Антонова, принадлежащего помещице Екатерине Васильчиковой. Спустя десять лет, когда у Марьи Назаровой было уже пятеро детей, ее новый хозяин, сын Алексея Рудометова - Иван, начал тяжбу с помещицей Васильчиковой о возвращении ему его крепостной крестьянки. Тяжба завершилась в его пользу, после чего самодовольный помещик пожелал: дело о девке Марии Назаровой: производством оставить и положить в архив к вечному забвению, так как "ныне с Госпожей Васильчиковой, - писал он, - добровольно помирился и за означенную девку и за подлежащие за ней иски удовольствие получил, и дал ей Госпоже Васильчиковой на ту девку крепостных дел купчую".

Документ более позднего периода, датируемый 1859 годом, свидетельствует о том, что крестьянская девушка Авдотья Ильина из деревни Вешки Демянского уезда, принадлежавшая помещице Азарьевой, собираясь замуж за рядового Гатчинского полка Архипа Андреева, долго не могла получить от помещицы разрешения на брак, которая свое несогласие отпускать девушку на волю мотивировала тем, "что дав дозволения Ильиной вступить в брак с лицом свободного состояния, она: лишится получаемого с сей крестьянки дохода до 3 руб. в месяц:что она готова согласиться на брак: за кого-либо из своих крестьян". Затем, изменив свое решение, помещица потребовала от крестьянки выкуп в размере 100 рублей. И лишь только после обращения девушки к "Монаршему Покровительству" помещица вынуждена была пойти на уступки, но при этом успела получить от жениха своей крепостной крестьянки 50 рублей.

В пореформенный период, в начале прошлого столетия, судя по документам, в определении своей судьбы крестьянская девушка была уже более свободной. Описывая традиции свадебных обрядов Демянского уезда, неизвестный корреспондент отмечал: "Местом, где молодежь обоего пола может знакомиться друг с другом, служат так называемые "посиделки" или "беседы". На эти беседы девушки приходят с какой-либо работой, а парни... для времяпровождения, здесь-то и заводятся... знакомства, кончающиеся браком". Другой корреспондент писал по этому поводу: "Парни: стараются занимать девиц разговорами,: каждый садится к той девице, к которой больше расположен. Особенно "сиденьем" - подмечал автор, - дорожат девицы, что видно из их частушки:
Сегодня в вечеринку
слезы капали на грудь.
Из-за того катилися -
немилые садилися.

Сила многовековой традиции крестьянской семьи в конце XIХ- начале XX вв. была еще велика, и как подмечал автор предыдущей заметки, браков по любви "в крестьянской среде совершается сравнительно ничтожный процент".

Об этом говорилось и в прошении крестьянки Валдайского уезда Марфы Матвеевой: "12 лет тому назад я по принуждению родителей вышла замуж: Брак по принуждению оказался очень несчастным: не любя мужа, я была и сама им нелюбима, так как мы повенчались, мало зная друг друга. Нелюбовь друг к другу сделала совместную жизнь невозможною, и я, спустя полгода, вынуждена была беременною удалиться от мужа с тем, чтобы более не возвращаться" .

Муж считался главой семьи и жена была в его полном подчинении. Нередко мужчины злоупотребляли своей властью. И это, как правило, выражалось в его жестоком обращении с женой. Описывая семейные нравы русского народа XVII века, Н.И. Костомаров коснулся вопроса и "домашнего деспотизма мужа над женой". Он писал: "Жестокое обращение не только не казалось предосудительным, но еще вменялось мужу в нравственную обязанность:" .

В народном быту на эту тему слагались пословицы и поговорки, например: "Люби жену как душу, а бей как шубу", "Стерпится - слюбится" - говорила народная мудрость.

Однако браки по принуждению, надо полагать, могли существовать благодаря силе почитания обычаев своих отцов и терпения женщин. Но нередки были случаи, когда женщина уходила от мужа. Бракоразводному процессу, как правило, старались препятствовать. Так, в 1886 году в Старорусском уезде Медниковским волостным судом по жалобе на мужа крестьянки Аграфены Кузьминой было принято постановление: "просительнице: в просьбе отказать, которая должна повиноваться мужу своему как жена" .

Другой документ рассказывает о крестьянке, которая обращалась к земскому начальнику Валдайского уезда с ходатайством о выдаче ей "отдельного вида на жительство". "Муж мой, - говорилось в ее прошении,: за которым я замужем вот уже пятый год, ведет крайне разгульный образ жизни, приходит каждый день пьяный и обращается со мной крайне жестоко, бьет меня каждый день. Три недели тому назад я принуждена была уйти от мужа на другую квартиру" .

Нравственная сторона поступков крестьянской женщины строго контролировалась не только членами ее семьи, но и общественным мнением в целом. Например, за измену мужу женщина подвергалась публичному позору, а порой, по отношению к ней предпринимались и такие крайние меры, как выселение из деревни. Таков был приговор сельского схода Николо-Мошенского общества Боровичского уезда, члены которого приняли решение о выселении крестьянки, которая "от своего мужа отошла" и ушла к другому, "у которого живет как жена с мужем" .

При выдаче девушки замуж родители наделяли ее приданым, которым на протяжении дальнейшей жизни она распоряжалась единолично. В имущественном праве в крестьянской семье женщина была независимой.

В случае смерти имущество возвращалось ее родителям или передавалось по наследству дочери.

Однако, зачастую жизненные ситуации заставляли женщину отстаивать свое имущественное право судебным порядком. Обычно подобные конфликты возникали в том случае, когда женщина уходила от мужа, последний же, в свою очередь, пытался удержать жену тем, что отказывался возвращать ее имущество.

Сохранились документы судебных разбирательств. В одном из них крестьянка села Едрово Валдайского уезда Аграфена Зинькина в конце XIX в. обращалась в волостной суд с прошением "отобрать у мужа собственно ей принадлежащие вещи:...четыре пальто, две куртки, три ситцевые платья, шесть рубашек, одиннадцать полотенцев и спальные принадлежности" . В другом документе крестьянка Боровичского уезда также хлопотала о возврате своего имущества, а именно: коровы, стана "ткального", косы, двух кур, кадки, двух растворильных кринок , трех концов точи , шубы, пары сапог, бочки в ведра, "летних" гуж и другое.

Как известно, внутренние взаимоотношения и обязанности членов семьи были строго распределены. Мужскими обязанностями являлись сельскохозяйственные полевые работы, заготовка дров и кормов для скотины, а в зимнее время они точили веретена, плели лапти, корзины, изготавливали кадки. Об этом писал в своем исследовании о жизни и быте крестьянского населения Левочской волости Боровичского уезда в конце XIX в. М. Синозерский.

По его мнению женщина работала больше, чем мужчина и свидетельствовал об этом следующим подтверждением: "если мужчина орет9 , так и баба тоже, мужчина косит и баба тоже. Зимой: крестьянка не рубит лес, но зато пилит и возит. Кроме того, - писал Синозерский, - на долю женщины почти целиком приходятся следующие работы: приготовление пищи и уход за детьми и скотиной, приготовление тканей и шитье одежды. Весной копанье гряд и посадка огородных овощей: она полет и таскает лен, колотит, стелет, сушит, мнет, чешет (лен), прядет:" .

Основные хлопоты по приему гостей ложились также на женские плечи, и Синозерский, описывая гостеприимство русского человека, говорил в своем исследовании: "В какую-нибудь деревушку: собираются целыми сотнями крестьяне окружающих деревень и ходят толпами из избы в избу, и везде пьют и едят. А хозяин и хозяйка только и делают, что принимают гостей: хозяин сажает их за стол, угощает, занимает разговорами и в промежутках покрикивает на хозяйку, чтоб сняла или переменила блюдо; хозяйка же то и дело, что лазит в печь или бегает в другую избу, клеть или чулан за новой сменой: наестся, напьется толпа: и идет в другой дом, а на смену ей садится другая, уже давно стоявшая в избе и ждавшая очереди" .

В целом женский вопрос, относительно его взаимосвязи с традициями уклада крестьянского семейного быта, многогранен. Автор лишь обозначил некоторые его стороны, и в той степени, насколько позволили сжатые рамки объема статьи.

1. В.И. Пичета. Помещичьи крестьяне в Великороссии 18 в.//Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. Т.2. М, 1911. С. 20.
2. Л.Н. Семенова. Очерки истории быта и культурной жизни Росии. Первая половина 18 в.Л.,1982.
3. Н.И. Костомаров. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М.,1993. С. 138,140.
4. Народы Европейской части СССР. М., 1964. С. 466-467.
5. Кадка - емкость для заготовки солений, квашений, использовалась также для кваса.
6. Кринка растворильная - горшок, в коей растворяют, квасят, ставят пшеничное тесто (В. Даль).
7. Точь - видимо имеется в виду тканое полотно.
8. Гужи - в упряжи кожаная глухая петля, укрепленная в хомутных клешнях (В. Даль).
9. Орать - орывать землю:пахать или взрывать землю для посева (В. Даль).
10. Клеть (амбар) - строение для хранения зернового хлеба.