Новости

20.12.2008  Рэп - словесная игра (газета "Новгородские ведомости" от 20.12.08)

На прошедшей недавно конференции ученых-филологов в Уральском государственном педагогическом университете большой интерес вызвал доклад профессора НовГУ Татьяны Шмелевой «Русский рэп как пространство языкового креатива». Мы беседуем об этом с профессором и ее сыном Виктором Карпушкиным, студентом Политехнического института. Он всерьез занимается рэпом и собрал материалы для доклада.  - Культурный феномен рэпа, как известно,  возник в США в молодежной среде негритянских кварталов Южного Бронкса. Каким же образом эта культура прижилась в России?

Т.Ш. Произведения американской рэп-культуры были известны еще в советское время. А в 90-е годы появились музыканты и те, кто читал уже русский рэп. Из подражательных экзотических занятий одиночек-энтузиастов в силу творческой природы этой культуры русский рэп приобрел свои оригинальные отличия. Он стал новой формой проявления молодежного максимализма и самоутверждения, протеста против несправедливостей жизни, поиска внутренней опоры в условиях распада советской идеологии и быстро меняющейся окружающей действительности. По сути, русский рэп - это резонанс с социальными потрясениями в обществе. В противовес ему американский рэп остался выразителем гангстерского и потребительского начал.

В.К. Поначалу ребята привозили диски либо подключались к кабельным каналам, стали переводить тексты, потом – делать свои. Есть легенда, что самых первых два русских рэпера поехали в Бронкс, так сказать, обменяться опытом. Но их там застрелили, потому что считалось, что белые люди вообще не должны заниматься рэпом. Сегодня рэперы говорят: не надо зацикливаться на том, откуда это пришло. Русский рэп – это другое, у него иное предназначение. Если американскому рэпперу важно доказать, что его район круче других, то русские рэперы, изливая душу, стремятся что-то важное донести до слушателей.

- Мы видим иногда по телевидению Серегу с «черным бумером», Децла, Тимати, Богдана Титомира, Потапа и Настю… Но в целом складывается ощущение, что рэп находится на задворках нашей культуры, почитателей немного. Сколько же на самом деле приверженцев рэпа в России?

Т.Ш. Если судить, например, по сайту rap.ru, то там зарегистрировано 30 тысяч пользователей. В нашей стране есть более тысячи команд исполнителей. Надо сказать, что телевидение не является зеркалом рэпа, хотя и приручает его. Но это клубный рэп, лучше сказать, этакий «попсо-рэп».

В.К. Мы знаем: если ты хочешь прозвучать на радио или на телевидении, то пиши в формате 3 минуты-2 куплета-3 припева, причем, пиши позитив. Вообще, на рэпперов пагубно влияет слава и публичность. Тот же Серега называет свои тексты «спортивными частушками». Разве это рэп?

- Рэпперов знают прежде всего по одежде, по их знаменитым широким штанам. А в чем вы находите креативное, творческое начало русского рэпа?

В.К. По-моему, русский рэп – это прежде всего не одежда, не музыка и не танцы, а поэзия. Хотя есть попытки игры вживую с консерваторскими музыкантами, читка стихов Цветаевой или песен времен революции и другие идеи. Можно обойтись и без музыки, работать, например, под бит-ритм, задаваемый хлопками. И это делается. Широкие штаны, большие футболки, банданы и дреды тоже не столь важны. Хотя и здесь есть выдумка, например, выступления в масках спецназа. Но самое креативное в рэпе – это тексты.

Т.Ш. Действительно, рэп-культура становится территорией любви к слову, здесь культ слова, культ рифмы.  Важно, что словесная игра, словесное творчество здесь чрезвычайно ценятся в то время,  когда на эстраде оно низведено до «муси-пуси» и «джага-джага». Рэп – поразительное явление. Для нас – филологов, людей словесности – это, все-таки, точка надежды.

- Вы утверждаете в своей работе, что имена рэпперов являются примерами оригинального творческого подхода. Расскажите об этом подробнее.

Т.Ш. В их именах есть демонстративная графическая и орфографическая свобода. Вот команда «PYANSTVU BOYS» из Санкт-Петербурга записывает свое название латиницей как старый советский лозунг «Пьянству бой!». И высекается при этом новый смысл – вызов попсовым группам, которые включают в свое название американское словечко «boys» («парни», «ребята»). А команда «Detu Soulнца» углядела в русском слове «солнце» английское «soul» («душа» и одноименное направление в музыке). Разве это не творческий подход?

- Не является ли смешение английских и русских слов, латиницы и кириллицы – негативным свидетельством процессов глобализации? Нет ли в рэпе опасности для русского языка?

Т.Ш. Нет, я не вижу такой опасности. Вот компьютерный язык: ведь все испугались, что мы заговорим по-английски, по крайней мере, с компьютером. Но русский язык очень быстро все переварил и породил новые слова: «клава», «кликнуть»… Это же сказано по-русски – «кликнуть»! И сходится с деревенским глаголом «кликнуть», то есть «позвать». Опыт массового обращения с английским языком в компьютерной области показывает, что русский язык обогатился. Оказалось, и в рэпе на языковом стыке возникает обострение чувства собственного языка. Так, «ниггер» - слово культовое для рэпа. И мы видим имена команд: «Бледнолицые Нигга’дяи», «Ниггер’и’я», «Нигга’тив»… Это уводит от автоматического восприятия собственного языка. А рэпперы стремятся сказать больше, чем это воспринимается при обычном написании.

В.К. И заметьте, что перечисленные рэп-команды географически находятся в разных концах нашей страны.

- Есть мнение, что у рэпперов узкий словарный запас, они непрерывно матерятся.  Утверждается, что рэп свойствен молодому человеку из низов. Отсюда зачастую дворовая тематика, простые ритмы…

Т.Ш. Я не поклонник мата, но он есть в рэпе. Надо заметить, что у рэпперов нет воспитанного нашей культурой разделения на «низкое» и «высокое». В рэпперских текстах: только что сказал о жулье и тут же – о предназначении человека. Это невозможно в культуре 19-го или даже 20-го века. Специалисты до сих пор говорят об элитарной, средней и низкой культурах. Но тем самым рассекается не только язык, но и темы, мотивы, способы осмысления действительности. А рэп это все объединяет! В этом особенность и притягательность русского рэпа.

В.К. Я считаю, что русский рэп развивается в разные стороны. Кто-то идет в сторону мата, кому-то важна крутая рифма. Но вершины рэпа – это честный разговор о жизни и о роли человека в этом мире.

- Можно ли воспринять рэп-движение в нашей стране как своеобразную часть гражданского общества, которая выражает умонастроения российской молодежи?

В.К. Думаю, на этот вопрос хорошо ответили рэпперы из команды «Красное дерево»: «Когда невинные молодые люди кричат о том, чего вообще не должно быть в жизни человеческой – о пороках и несправедливостях, то надо что-то менять!»

Т.Ш. Важно то острое социальное чувство, которое рэпперы испытывают и вкладывают в тексты, добиваясь резонанса. Продвинутые рэпперы говорят о пьянстве, наркотиках, суициде, но так, что заставляют задуматься слушателей о высоком предназначении человека в жизни…

- Спасибо вам за содержательное интервью. 

Хочу добавить, что областная газета первой из новгородских СМИ сняла негласное табу с темы такого культурного явления последнего пятнадцатилетия, как русский рэп. Эта тема, конечно, не исчерпывается данным интервью. За его пределами остались вопросы о современных лидерах рэп-движения в России и Новгородской области, об их удачах и проблемах, о так называемых «молодежных войнах» между рэпперами и представителями других движений и многом другом... Надеемся на продолжение этого разговора с помощью читателей. 

Владимир Исаков, Специально для "НВ"  (приводится полный текст интервью)

Пресса о нас