На Карельском фронте

После окончания с отличием Бежецкого педучилища (Калининская область) мне посчастливилось поступить в Ленинградский университет на исторический факультет. Я мечтал после его окончания пойти в науку - поступить в аспирантуру. Но судьба распорядилась иначе.

В связи с принятием 1 сентября 1939 года закона о всеобщей воинской повинности нас, студентов 1-го курса, уже 10-го октября 1939 года призвали в армию. На призывном пункте всем предложили поступить в военные училища для подготовки танкистов или авиаспециалистов. Я хотел служить в танковой части, что давало мне возможность после армии приобрести специальность шофера. Но моя фамилия оказалась ближе к концу алфавиТНОГО списка призывников, и в результате в танковую часть успели записаться почти все мои сокурсники. Поэтому военком предложил мне поступить в школу младших авиаспециалистов, которая готовила авиамотористов и механиков по ремонту моторов и подготовке к полету самолетов.

И, как потом оказалось, к счастью. Эти случайности помогли мне выжить и в советско-финляндской, и в Великой Отечественной войнах. Когда 30 ноября 1939 года началась война с Финляндией, я был зачислен авиамотористом в 7-й авиаполк 7-й отдельной армии. Мои же товарищи, прослушав краткосрочные курсы, стали водителями танков. Тяжелые испытания выпали на долю танкистов. Трудно было завести двигатель при температуре воздуха минус 40-50 градусов. Танки часто попадали на минные поля. Финны отсекали их от пехоты и расстреливали из орудий. Погибло тогда много моих сокурсников - танкистов.

Бойцы 7-й армии, в которую входил наш авиаполк, при стоящих в ту зиму жесточайших морозах не имели теплого обмундирования, и у них отмерзали руки и ноги. Если для командного состава полагались теплые палатки с печкой или уцелевшие дома, то для ночлега рядовых бойцов - снежные ямы. Мы, находясь на посту по охране аэродрома у Каннельярви, еле-еле могли простоять час. Лишь через некоторое время бойцы были снабжены теплой обувью и одеждой. Цена победы советского народа в советско-финляндской войне была чрезвычайно велика - мы понесли огромные людские потери. Мне же посчастливилось уцелеть на этой войне.

После ее окончания наш авиаполк вернулся в город Пушкин, где я закончил школу младших авиаспециалистов и был зачислен авиамотористом в 155-й авиаполк. В мае-июне 1941 года полк проходил учебный сбор недалеко от западной границы Ленинградского военного округа. Запомнился вечер 21 июня 1941 года. В программе его был концерт. Я тоже принимал участие в художественной самодеятельности нашей части. Участники концерта декламировали стихи, рассказывали анекдоты, пели, плясали "русского". Вечер закончился часа в два ночи... Мы, возбужденные и полные впечатлений, возвратились в палатки и долго не могли заснуть.

Вдруг в 4 часа утра 22 июня объявили тревогу. Мы встали, оделись и быстро прибежали к самолетам для подготовки их к полету. Но летчиков не оказалось на месте. Они еще накануне получили увольнительные и отбыли из части на отдых. А в небе уже появились немецкие самолеты и стали сбрасывать бомбы. В результате большая часть наших самолетов была выведена из строя еще на аэродроме. А летчики возвратились в полк лишь когда услышали по радио в 12 часов дня выступление В.М. Молотова о начале войны. Личный состав нашего полка вскоре был эвакуирован в город Пушкин, находившийся в 24 км от Ленинграда, в котором во время блокады умерла от голода моя пятнадцатилетняя сестра Евстолия.

В годы войны наша часть находилась на Карельском фронте. Аэродромы в Сегеже, Мончегорске, Кировске подвергались частым бомбардировкам. Запомнилась одна из них. Рано утром объявили тревогу. Одевшись, мы от казармы побежали: одна группа в левую сторону, а другая, в которой оказался я, - в правую. И нам повезло. Мы остались целы и невредимы. А в другой группе во время бомбежки несколько человек были ранены. Надо отметить, что большую роль на войне сыграли стационарные авиамастерские, которые были и при нашей части, где производился ремонт моторов. Моторы с более серьезными повреждениями отправляли на авиазаводы или списывали в металлолом. Действия на нашем фронте вскоре приобрели позиционный характер и вплоть до 1944 года больших сражений не было. Но летчики постоянно летали на задания.

Мы не успевали привыкнуть к экипажам. Четыре или пять раз сменились летчики самолетов, чьи моторы мы обслуживали. Бывало так, что обслуживать становилось некого, и технический состав бросали в качестве пехоты в бой.

Запомнился мне День Победы. Наш личный состав полка находился в поселке Сегежа на одноименной железнодорожной станции, которая располагалась к северу от Петрозаводска на расстоянии 267 км. Мы услышали по радио весть об окончании Великой Отечественной войны часа в три утра 9 мая 1945 года. Тогда мы в нижнем белье, быстро взяв винтовки и весь боезапас патронов, ликуя, выбежали из казармы на улицу и расстреляли вверх все патроны. Таков был накал чувств. К счастью, никого не ранили. А в 9 часов утра в поселке открыли магазины, в которых оказались в изобилии спиртные напитки, консервы и другие продукты. Некоторые бойцы набрали спиртного и тут же стали его распивать. А нас, несколько человек, вечером пригласили в общежитие девушки, работавшие на местном бумажном комбинате. Там нас угощали, мы поднимали тосты "За Победу!" и веселились до утра. Так же радостно встретили нас и жители поселка.

Я награжден медалями "За оборону Советского Заполярья", орденом Отечественной войны 2-й степени и многими медалями. Был демобилизован 25 октября 1945 года. После войны десять лет работал в школе, закончил Калининский пединститут, стал заниматься, как и мечтал, наукой. В 1959 году защитил кандидатскую, а в 1985 году - докторскую диссертации. Потом работал в Смоленском пединституте, позже - в Южно-Сахалинском. В 1981 году переехал сюда, и вот уже 19 лет в Великом Новгороде, работаю в университете.

"Новгородский университет", № 16, 2000 г.