Это мне рассказали

За четыре дня до начала войны мне исполнилось три года. События начались такие потрясающие для всего нашего народа, буквально для всех жителей нашей страны, что многое запомнилось даже мне, трехлетнему. Но больше я знаю со слов родителей.

Мама моя была коренной ленинградкой. Отец приехал в Ленинград из белорусской деревни. Проработав несколько лет рабочим и окончив подготовительные курсы, он стал студентом института. Производственную практику проходил на комбинате огнеупоров в Боровичах, предложил там какое-то усовершенствование, его оставляли на кафедре для научной работы. Но с последних курсов он был переведен по спецнабору в Военную Академию химической защиты РККА (рабоче-крестьянской Красной Армии) в Москву, - стране нужны были военные специалисты. Отец закончил Академию с отличием в 1939 году и был направлен в химический отдел Черноморского флота. Мы переехали в красавец южный город Севастополь.

Отец в своем отделе работал над усовершенствованием огнемета, по дымовым завесам и регенерации воздуха на подводных лодках. Поэтому он ходил на кораблях и подлодках в море, хорошо знал их командиров и с некоторыми дружил с тех пор всю жизнь. Боевые эпизоды бывали у них еще до войны.

Драматично прошли испытания огнемета на полигоне. Они стреляли из окопа по груде камней, сменяя друг друга, молодые офицеры-изобретатели. Все с азартом ждали своей очереди. Отец спрыгнул в окоп последним. Среди них был и гражданский инженер, сделавший также усовершенствования в огнемете, но ему не положено было стрелять. А он, стоя позади окопа, просил оставить и ему жидкости в огнемете, пострелять. Отец нажал на спуск, и огнемет выдал струю огня. В ответ на просьбу гражданского товарища отец выбрался из окопа, а тот быстро занял его место. Не успел он нажать на спуск, как окоп вспыхнул ярким шаром пламени. Из огня выскочил человек и, как пылающий факел, помчался по степи. Все бросились за ним. Пламя бушевало, разгораясь от бега и ветра. Вскоре он упал. Офицеры подбежали, стали сбивать пламя кителями. Но было поздно, их товарища не стало. Оказалось, жидкость, которая воспламеняется на воздухе, проела некачественный шланг и вспыхнула в окопе.

В конце 30-х годов задание в Крыму выполнял и родной брат отца - Василий. Он служил штурманом на бомбардировщике дальней авиации. На полигоне у моря испытывали новую сталь для подводных лодок. Необходимо было проверить ее на прочность против бомбового удара. Самолеты пикировали, летчики полигона сбрасывали бомбы, но попаданий не было... Командование полигона запросило авиационные части прислать лучшие экипажи. Дядя Вася со своим командиром хорошо освоили бомбометание. Служили они на аэродроме в Кречевицах, под Новгородом. Получив неожиданное задание "государственной важности", как говорилось в приказе, они на своем самолете вылетели в Крым. На полигоне им объяснили, что нужно попасть в лист стали. Местные летчики сбросили уже более девяноста бомб и все безрезультатно. Ночь прошла в тревоге. Дядя все рассчитывал высоты, заходы и маршрут, волнуясь перед таким ответственным заданием. Командир поддерживал его, внушая, что все будет хорошо: "Мы попадем, не должны промахнуться!". И вот утром они вылетели на бомбометание. Цель поразили с третьего захода! Оба были награждены орденами "Боевого Красного Знамени".

Наступило лето 1941 года. Черноморский флот вернулся 21 июня в Севастополь с больших учений. Бухты заполнили боевые корабли, а город - офицеры и матросы. Шли гулянья до поздней ночи... Наконец, все утихло. Наступало 22 июня 1941 года, воскресенье. Отец в ту ночь дежурил в своем отделе. После полуночи зазвонил телефон, говорил дежурный по базе флота: "Объявляется боевая тревога!". Отец вспоминал, что хотя их все время готовили к защите Родины, сразу поверить в такой приказ было трудно - он означал: "Война". Отец решил перезвонить дежурному и переспросил: "Боевая" или "Учебная боевая"? Дежурный ответил: "По всей базе флота объявлена боевая тревога! Приказы не переспрашивают, а выполняют!".

И отец начал быстро действовать. Главное было - собрать всех офицеров в отдел. По Севастополю мчались легковушки с посыльными, спешили краснофлотцы с пакетами, от пристани отправлялись катера с офицерами, ночевавшими дома, на их корабли, многие услышали сигнал тревоги по радио - привыкнув к частым учебным тревогам, офицеры обычно не выключали местное радио на ночь. Вскоре все были на своих местах. Все затихло в тревожном ожидании. Моряки понимали, что произошло что-то серьезное: по сигналу "Боевая тревога" положено применять все виды оружия и стрелять боевыми снарядами и патронами.

Так были подняты все флоты страны. Когда в ту воскресную ночь стало ясно, что началась война, Сталин разрешил отдать приказ об ответных действиях наших войск. Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов в несколько минут обзвонил флоты, произнося только одну цифру-код, означавшую: "Боевая тревога", и на флотах знали, что делать по этому приказу. Такой четкостью и краткостью он фактически спас военно-морские силы страны. А народный комиссар обороны маршал Тимошенко вместе с начальником Генерального штаба Жуковым (по воспоминаниям последнего) сели писать многостраничный приказ частям, расположенным вдоль границ и вступившим к тому времени в бой. Такой приказ или не дошел до частей, или безнадежно опоздал. Катастрофические последствия на суше известны.

"Новгородский университет", № 16, 2000 г.