Архив XX века. На новгородском перекрёстке

Объявленный в стране Год семьи побуждает обратиться не только к современному материалу. Ведь семья - понятие во многом историческое, уходящее корнями в глубь веков. С образованием в Новгороде подчас связано несколько поколений одной семьи. Силами "Лихудовского музея" продолжается публикация материалов научной конференции "Малые Лихудовские чтения-2007", посвященной 75-летию исторического факультета НовГУ. Вниманию читателей предлагаются воспоминания Натальи Николаевны Масленниковой о ее отце - Николае Сергеевиче Масленникове, историке-медиевисте, работавшем в 1935-1940 годах на историческом факультете Новгородского государственного учительского института (далее - НГУИ).

Д.С. Лихачев и Наталья Николаевна Масленникова. Фото с официального сайта Н. Н. Масленниковой.

Доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусства Н.Н. Масленникова - известный специалист по истории Средневековой Руси (особенно Пскова и Псковской земли), учившаяся в стенах Санкт-Петербургского университета у блестящего историка-архивиста старой школы Б.А. Романова (1889-1957), ученица Д.С. Лихачева. Она передала в фонд "Лихудовского музея" часть архива своего отца: редкие довоенные фотографии, рукописи, включая неопубликованные научные работы историка, книги из его личной библиотеки. В фонд Н.С. Масленникова вошли также биографические материалы, в том числе мемуарного характера. Воспоминания Н.Н. Масленниковой знакомят читателей с не сохранившимся до наших дней обликом Антониева монастыря второй половины 30-х годов прошлого века, увиденным глазами любознательного ребенка. Наряду с другими материалами, прежде всего архивными, они позволяют реконструировать историю нашего вуза в довоенный период, проливают дополнительный свет на историю архитектурного ансамбля монастыря и находившихся на его территории зданий, составлявших неповторимую культурную среду, окружавшую учительский институт в те годы. В "Воспоминаниях об отце" перед нами предстает образ высоконравственного человека, ученого, преподавателя, гражданина - Николая Сергеевича Масленникова, с честью выдержавшего все испытания, выпавшие на долю его многострадальной Родины.

Н.С. Масленников (1898-1984) родился в городе Порхов Псковской губернии. В 1922 году он поступил в Ленинградский государственный педагогический институт (далее - ЛГПИ) им. А.И. Герцена, на общественно-экономическое отделение факультета общественных наук, где обучался по специальности "Социальная история". Его научным руководителем был Александр Евгеньевич Кудрявцев (1880-1941), основатель ленинградской школы историков-испанистов. Учителями Н.С. Масленникова были также академик Сергей Федорович Платонов (1860-1933), Наталья Владимировна Андреевская (1893-1968), известный историк и методист; Виктор Николаевич Бернадский, знаток истории средневекового Новгорода; А.М. Розенберг, историк-медиевист.

В 1926 году Н.С. Масленников женился на Галине Васильевне Проскуряковой (1903-1992). В будущем отличный школьный учитель, известный историк-краевед, знаток истории Псковского края, она долгие годы заведовала кафедрой истории Псковского пединститута и воспитала целую плеяду талантливых учеников. Окончив в этом же году институт, Николай Сергеевич четыре следующих года работал в одной из школ Ленинграда, а с 1930 по 1935 год преподавал курс гражданской истории на рабфаке Ленинградского финансово-экономического института. После окончания аспирантуры Наркомпрос направил его на работу в Новгород, где исторический факультет появился одним из первых в стране - уже в 1932 году, когда возник Новгородский государственный педагогический институт им. М.Н. Покровского, преобразованный через два года в НГУИ. В этом учебном заведении Н.С. Масленников, исполняя обязанности доцента, вел лекционные и практические занятия по курсу истории Средних веков.

В 1936 году его второй женой стала Надежда Александровна Спицына, дочь выдающегося русского археолога Александра Андреевича Спицына (1858-1931), одного из основоположников отечественной школы восточно-славянской археологии, частью которой является археология древнего Новгорода. А. А. Спицын начал первым в России читать курс археологии, в Петербургском университете.

30-е годы были временем становления советской науки и высшей школы. В одном и том же учебном заведении бок о бок работали как люди "старого" образования и воспитания, так и народные выдвиженцы, порой не умевшие правильно завязать узел галстука. Кадровый голод в провинции компенсировался усилиями Наркомпроса обеспечить "периферию" специалистами "из столиц". На истфаке НГУИ в 30-е годы работали выдающиеся ученые, по праву составляющие ныне гордость петербургской-ленинградской исторической школы. Среди них египтолог Н.А. Шолпо; антиковеды: профессора С.А. Семенов-Зусер и С.В. Фарфоровский, молодые специалисты К.М. Колобова и Д.П. Каллистов; ученик И.М. Гревса медиевист Н.Н. Розенталь; историк-архивист с мировым именем, блестящий знаток событий Великой французской революции Я.М. Захер.

Выпускники исторического факультета ЛГПИ им. А.И. Герцена со своими преподавателями А.Е. Кудрявцевым (сидит в центре) и В.Н. Бернадским (слева сидят Н.С. Масленников и его жена Г.В. Проскурякова) (1926 г.).

Директором НГУИ был латыш Петр Мартинович Кимен (1933-1938), ответственный партийный и хозяйственный работник, возглавивший институт по поручению Ленинградского обкома ВКП(б) и занимавший эту должность вплоть до своего ареста. Одновременно он заведовал кафедрой истории. П. М. Кимен добросовестно, по мере возможности, заботился о питании, уюте, насущных нуждах вузовского коллектива. В наличии были автомобиль и гужевой транспорт. Колоритной личностью был молодой специалист Архип Авдеевич Буров (р. 1906) - заместитель директора НГУИ по учебной части. В Новгороде он оказался после учебы в ЛГПИ им. А.И. Герцена и окончания аспирантуры. Заведовал кафедрой педагогики. После ареста П.М. Кимена А.А. Буров исполнял обязанности директора института. Именно на его долю выпала честь выступать от имени руководства вуза на митинге в Актовом зале 22 июня 1941 года. Деканом исторического факультета был доцент Григорий Константинович Шиханов, преподававший курс Новой истории. Некоторое время обязанности декана исполнял Василий Александрович Фигаровский, который с 1938 года входил в состав Новгородской секции Института истории АН СССР, созданной в Новгороде по инициативе академика Б.Д. Грекова. Трагический колорит эпохи, последовавшей за убийством С.М. Кирова, ощущался и на новгородском истфаке в годы преподавания там Н.С. Масленникова. Жестокая вырубка людей не обошла стороной кафедру истории НГУИ: были репрессированы С.В. Фарфоровский (1937) и П.М. Кимен (1938).

Летом 1940 года Николай Сергеевич принял решение вернуться в Ленинград, который считал своим родным городом. Свой уход из НГУИ он мотивировал так: "Моя работа в институте, связанная с постоянными выездами из Ленинграда, чрезвычайно затруднила работу над диссертацией, а также и ухудшила состояние моего здоровья". В НГУИ его сменил ученый-медиевист Б.Я. Рамм (1902-1988), редкий для своего времени специалист по культуре западноевропейского Средневековья. Довоенный период в истории истфака НГУИ был, таким образом, поистине уникальным: кадровому составу факультета мог позавидовать и столичный вуз. Ученые-историки, работавшие в Новгороде в эти годы, представляли ведущие центры вузовской и академической науки соседнего Ленинграда, его важнейшие научные школы.

По возвращении в Ленинград Н.С. Масленников был зачислен в штат кафедры всеобщей истории ЛГПИ им. А.И. Герцена, где и работал вплоть до выхода на пенсию. В течение многих лет он заведовал кафедрой.

* * *

Воспоминания об отце

Дед Николая Сергеевича Касьян (Кассиан) Степанович Масленников был купцом второй гильдии, дети же его, в том числе отец Николая Сергеевича, состояния не получили. Сергей Касьянович был мелким земским служащим и гласным Порховской думы. Он умер рано, оставив вдове большое семейство - четырех дочерей и двух сыновей, младшему из которых было всего три года. Семья жила очень трудно: Анна Яковлевна была учительницей прогимназии, старшие дочери очень рано стали учительницами, и только одна из них имела возможность окончить Бестужевские курсы в Петербурге. Сыновьям было дано право учиться в средней школе на казенный счет. После ее окончания Николай Сергеевич с большой радостью стал учиться в открывшемся в Порхове реальном училище и успешно окончил его. В 1919 году он добровольцем вступил в ряды I стрелковой дивизии Рабоче-крестьянской Красной Армии (воевал преимущественно на Северном фронте).

После окончания Гражданской войны Николай Сергеевич был демобилизован и получил возможность по путевке поступить на исторический факультет Герценовского института, вероятно, по призванию. В институте сразу же увлекся европейским Средневековьем и всегда оставался ему верен. Он любил изучать иностранные языки, особенно французский и испанский.

Будучи участником войны, он был на факультете старше других и пользовался уважением товарищей. В очень трудные времена он стал организатором молодежной студенческой коммуны на Широкой улице, получив для этого пустующую квартиру на верхнем этаже жилого дома. Коммуна просуществовала недолго и превратилась в обычную коммунальную квартиру, так как многие молодые люди разочаровали Николая Сергеевича, не проявляя усердия ни в учебе, ни в работе. Ему же приходилось работать в порту на разгрузке вагонов, быть чтецом в обществе слепых, работать учителем в школах. Надо было думать не только о членах коммуны, но и о собственной семье: в 28 лет Николай Сергеевич женился на Галине Васильевне Проскуряковой - однокурснице и землячке, и в 1927 году в коммуне появился первый ребенок - их дочь (Автор воспоминаний, Н.Н. Масленникова - Ред.).

Педагогическая деятельность Николая Сергеевича проходила успешно. Преподаватели советовали ему готовиться к вузовской деятельности. В 1932 году Николай Сергеевич поступил в аспирантуру Ленинградского института истории, философии и лингвистики (ЛИФЛИ) и окончил ее в 1935 году по специальности "Западноевропейский феодализм", получив направление на работу в Новгородский учительский институт.

Преподавание курса истории Средних веков было хорошей школой, которая длилась пять лет: с 1935-го по 1940 год. В Новгороде он нашел хороших товарищей среди преподавателей и друзей среди студентов, которые ценили его многие качества: увлечение специальностью, доброжелательное и уважительное отношение к ученикам и любовь к театру. Во всех вузах, где он работал, а раньше - в своем батальоне стрелкового полка, он организовывал драматические кружки, сам ставил спектакли, сам играл наиболее сложные роли. Так было в Новгородском и Герценовском институтах, в 181-ой школе Ленинграда, где работала его жена. Самые удачные его постановки, как считали артисты и зрители, - по роману "Овод" Этель Лилиан Войнич, где он играл кардинала Монтанелли, и пьеса М. Горького "На дне", где он играл Актера. В воспоминаниях и письмах студенты всегда писали об этом его режиссерском таланте, заражающем других. Всю жизнь Николай Сергеевич помнил своих студентов - членов драматических кружков, а они - его, до последних дней.

Новгородский период своей жизни он вспоминал, можно сказать, с нежностью. К сожалению, мне тогда было мало лет (9-12), я приезжала в Новгород только летом из Пскова, где жила с мамой и ее родителями (с 1932 до 1941 года). Меня тогда уже интересовала архитектура Новгорода и контраст ее с псковской; может быть, я уже тогда была будущий историк. Поэтому я видела историческое раньше, чем бытовое. Я в те времена обратила внимание на храм Рождества Богородицы и другие сооружения. Я понимала, что одно из них - семинарское здание, ведь семинария была и в Пскове. Поэтому для меня это было не ново. Поразило то, что там был прекрасный парк. По главному фасаду был фонтанчик и детская игральная горка. А с той стороны, что выходит на Волхов, была каменная ограда, вдоль которой был цветник, который запомнился мне на всю жизнь. Вечером он пах душистым табаком. Перед главным фасадом рос белый табак.

Людей я запомнила немногих. Я помню грузного и, как мне казалось, "пожилого" директора П.М. Кимена, его тоненькую молодую жену и маленькую дочку Зенту, которая очень нравилась моему папе. Рядом с нами, на первом этаже по длинному коридору, жила семья историка-русиста В. А. Фигаровского, который был очень красивым, но болезненным. Заместитель директора института А.А. Буров с необыкновенными кудрявыми волосами жил за пределами монастыря, но почти у самых монастырских ворот в двухэтажном доме. Дом стоял на набережной. Там было много лодок, в том числе институтских, и меня брали на прогулку по воде в центр города. Мне бросались в глаза топкие, болотистые берега Волхова - в Пскове у реки Великой были чистые, обрывистые берега.

Ближе всех папе был доцент Г.К. Шиханов, их вместе можно увидеть на фотографиях тех лет; у друга были большие очки или, может быть, пенсне, какое носила моя бабушка. С отцом летом в Новгороде жила его вторая жена (с 1936 года) Надежда Александровна Спицына (дочь знаменитого археолога А.А. Спицына) и его теща Елена Александровна, а также огромная овчарка Аза. Все они есть на выцветших фотографиях тех лет. Мои родители развелись в 1932 году, но дружеские отношения поддерживали до конца жизни.

Насчет бытовых условий сказать трудно. Мой отец был в Новгороде приезжим, а не постоянно там жил. По большому коридору нижнего этажа у него была комната с одним окном, без бытовых удобств. Нужно было ходить или к соседям, или в общественную уборную. Рядом жил кто-то из преподавателей в двухкомнатной квартире, и там были бытовые удобства, но две комнаты были разделены перегородкой. Когда к отцу приезжали жена и теща, ему давали ключи от этой квартиры, где мы и жили. Поэтому особых бытовых удобств не было. Не помню, что представляла собой столовая, но помню, что в институте была теплица. Меня туда приводили и угощали огурцами, как ребенка, и еще что-то там выращивали.

Н.С. Масленников с женой Н.А. Спицыной, тёщей Е.А. Спицыной и Г.К. Шихановым в парке в Антоново (1939-1940 г.)

Где жили студенты - я не знаю, но за парком было несколько деревянных домов. Они были, как старые дачи - двухэтажные. Можно было подняться наверх по скрипучей лестнице. И там жило много человек. Какие были бытовые условия там - я не знаю, но домик были приличный, с резьбой, но ветхий. Этих домиков было несколько, и они были разбросаны по парку. Кроме того, ребята, по-моему, жили и за пределами парка. А в помещении, которое входит в каменную ограду, была почта или канцелярия.

Новгородские студенты продолжали традиции новгородских столкновений. И драки там были. Папа рассказывал про одного студента, который выскочил с криком: "Наших бьют!"; подбежал к воротам, и его сразу ударили кирпичом. Больше всего он горевал, что он не успел ни с кем подраться.

Николай Сергеевич был очень скромным и добрым человеком, с чувством юмора и артистическим талантом рассказчика. Непьющий абсолютно, даже в коммуне среди одноклассников и земляков, даже в армии во время двух войн, он очень строг был к пьющим и делал исключения для нескольких друзей детства, прощая им этот недостаток.

Педагогическая работа была его призванием. На формирование его научных интересов и методов преподавания огромное влияние оказал А.Е. Кудрявцев. С большим уважением он всю жизнь относился к В.Н. Бернадскому и Н.В. Андреевской. В 1940 году он вернулся в стены Герценовского пединститута и стал работать вместе со своими учителями. Ему во многом помогал А.М. Розенберг. Николай Сергеевич был ленинградцем, и у него была комната в Ленинграде. У него всегда было ленинградское сердце. Он очень дорожил библиотеками, без библиотеки он не мыслил своей жизни.

На кафедре всеобщей истории у него сложились прекрасные отношения с Г.Р. Левиным и Ю.В. Егоровым. Несколько лет он работал не только в Герценовском институте, но и в Институте иностранных языков на испанском отделении. Там он читал свой любимый курс истории средневековой Испании, а курс новой и новейшей истории Испании за ним читал крупнейший испанист Д.П. Прицкер. Николай Сергеевич очень любил студентов вечернего отделения, со многими из них он много и охотно говорил о профессии, о методике преподавания и о разных жизненных проблемах. Очень трогательно и с интересом относился к факультету Северных народов. Лектор Николай Сергеевич был темпераментный, страстный, увлеченный, говорили - "артистичный". Особенно ему удавались характеристики его героев. Но, конечно, самым любимым был Дон Кихот.

Научная деятельность Николая Сергеевича складывалась очень нелегко. Много лет он работал над изучением творчества Никколо Макиавелли, сложной и загадочной личности. Всю жизнь он собирал книги и литературу о нем, его произведения. Наиболее значительные и редкие издания он подарил в ЛОИИ, считая, что в будущем Макиавелли следует изучать. Оставшиеся книги он хотел подарить Новгороду. Его герой в 30-е годы не привлекал внимание науки. Его считали одиозной личностью, и проблему не принимали, не утверждали в научных советах. Тему пришлось оставить.

Вторая тема - история Испании, к которой его внимание привлек А.Е. Кудрявцев, стала основной. Кандидатскую диссертацию "Кастильское государство при Альфонсе X Мудром" Николай Сергеевич закончил в 1941 году, а в июле 1941 года ушел добровольцем на фронт. Его вторая жена Н.А. Спицына, пережившая в Ленинграде все страшные месяцы блокады, а затем мучительный путь по Дороге жизни, носила с собой в портфеле текст диссертации мужа. После окончания войны и демобилизации в 1946 году Николай Сергеевич одним из первых защитил диссертацию и получил кандидатскую степень в июне 1946 года.

Войну Николай Сергеевич прошел от начала до конца, от Ленинграда до Германии. Рядовой Масленников с июля 1941 по май 1942 года состоял в специальном медсанбате, находившемся в районе Невского "пяточка" (блокадные войска). Отец был свидетелем, как тысячи уходили и не возвращались. У него была страшная форма дистрофии. Врачи к нему очень хорошо относились и сделали его начальником продовольственного склада. И будучи начальником продовольственного склада, он погибал от голода. Его нашли в снегу по верхушке буденовки. И потом среди историков ходил анекдот: "Это - Масленников, который был сторожем продовольственного склада и погибал от голода". Во время блокады он дважды приходил в дом Надежды Александровны. С сентября 1942 года и до конца войны он состоял на действительной военной службе в 86-ой стрелковой дивизии Ленинградского фронта (затем 3-го Прибалтийского и 2-го Белорусского фронтов), которая позднее называлась Тартусской.

В 1946 году он был уволен в запас в звании старшего лейтенанта и продолжил свою научную и педагогическую работу в институте им. А.И. Герцена. Вернулся к испанским темам, продолжая исследование А.Е. Кудрявцева. Он довел до начала XVIII века "Очерки истории Испании", начатые до войны. Многие годы он с огромным интересом изучал источники и литературу на испанском и французском языках. Последняя тема "Восстание комунерос" его увлекла. Его всегда восхищали народные движения и народные герои. В 1970 году Николай Сергеевич тяжело заболел, и работа не была завершена. В 1950-е годы печататься было трудно: Средневековье не привлекало внимание официальной науки. А Николай Сергеевич не был честолюбивым и не был настойчивым, когда дело шло о его личных интересах.

Большое место в его жизни занимали библиотеки, он уважал труд библиотекарей и библиографов, восхищался их знанием профессии и научной литературы. Много лет он был председателем Библиотечного совета института им. А.И. Герцена.

Николай Сергеевич всегда интересовался книгами, политикой, международным положением, в КПСС вступил во время военных действий, в армии. С огромным вниманием и болью он видел на своем пути Прибалтику и Германию, глазами историка и доброго человека, жаждущего справедливости и жалеющего людей. Он сохранил карту Западной Европы со своими пометками вокруг городов, которые видел и через которые проходил, иногда даже пешком. Особой болью его жизни была блокада Ленинграда: он стоял со своим медсанбатом у Новосаратовской колонии, видел вблизи все страшные дни войны, голодал и чуть не умер. Жена его чудом выжила в Ленинграде, старшая его сестра и ее муж умерли в пути после Ладоги. Будучи мирным и добрым человеком, Николай Сергеевич мужественно перенес все тяготы и испытания войны и гордился своим боевым орденом и медалями, особенно медалями "За оборону Ленинграда" и "За взятие Кенигсберга". Поддерживал, пока мог, самые теплые отношения со своими однополчанами. В 1960-е годы до болезни он сам водил машину, всегда ездил на ней на природу и в родные места - в Порхов. Заболев, он всегда просил родных посетить вместе с ним места, связанные с войной, Дорогой жизни и памятники воинам, в том числе ополченцам, собирал книги, посвященные войне, блокаде и своим командирам.

Наталья Николаевна Масленникова, доктор исторических наук, профессор