Страсти по "Онегину"

Выстрелы один за другим - и на сцене безжизненные тела, а в зале - шокирующее молчание... Так закончился "Евгений Онегин" в версии Малого театра.

Сколько я ни пыталась фантазировать, какие бы сумасшедшие идеи ни изобретала, оказывалась в проигрыше: в "Малом" простое становилось необычным, а сказочное приобретало совсем нереальный оттенок.

А как с классикой? Ведь в монолиты текстов не влезешь и не поставишь по своему усмотрению: не поймут, не оценят... И снова не права!

Чёрная сцена, пара прожекторов, чёрный же стол с четырьмя стульями - вот и все декорации.

На сцене четверо героев, тоже в чёрном. Кто они? Музы, действующие лица или посторонние люди из другой истории? С первых фраз стало понятно: они - это всё! Они разворачивают грандиозное действо под скромным и многообещающим названием "Евгений Онегин".

Неожиданно: мы не услышали известных и горячо любимых "Мой дядя самых честных правил...". Текст разобран, как мозаика, и собран вновь. И вот знаменитые строки зазвучали по-другому.

С явной настороженностью зрители начинают принимать Евгения: да, старше 26-ти лет, до краёв полон скептицизмом и скукой, осовремененный, а впрочем - такой, каким должен быть.

Но "которая из них Татьяна..." - сложный вопрос. И я так и не нашла ответ. Две героини, которые по законам логики должны быть сёстрами Лариными, как будто не могут разобраться, кому же играть эту необыкновенную Татьяну, любимицу русской литературы. В результате в самых напряжённых сценах перед зрителями две Татьяны: её разум, старающийся держать себя в рамках, и её беззащитная душа.

В спектакле не только кипят страсти. Немало посвящено лёгкой иронии (сёстры Ларины с авоськами ослепительно красных яблок - такие простые и деревенские для блестящего Онегина), откровенному юмору (знаменитая поездка в Москву изображена с обезоруживающим правдоподобием, и зрители, путешествующие по русским дорогам, не могли сдержать улыбки), жёсткой сатире (ох уж эти московские тётушки - злая, выжившая из ума стайка ворон). И - трагический финал: все герои, лишенные права на счастье, падают под выстрелами из невидимого пистолета.

Роман Пушкина не просто изменен, он поставлен с ног на голову, безжалостно переиначен. Он не стал хуже, он стал другим. И теперь я знаю два разных "Евгения Онегина". За что "Малому" огромное спасибо!