Наука с выездом. Смутный образ провинции

Уже в четвертый раз в Санкт-Петербургском государственном политехническом университете прошла Всероссийская научно-практическая конференция "PR-технологии в информационном обществе". За два дня конференции участникам предложили весьма насыщенную программу: пленарное и секционные заседания, мастер-классы, "круглые столы". Оставалось искренне сожалеть, что невозможно было побывать в нескольких местах сразу. Потому трудно писать о конференции в целом. Поделюсь впечатлениями от этого интересного мероприятия.

Поприсутствовать на пленарном нам не удалось, зал не вместил всех желающих, даже постоять было негде. Спасибо организаторам, что была альтернатива: мы пошли на мастер-класс "Конференция как имиджевое мероприятие", модератором которого была Ю. Мурашова.

Очень полезным был представленный модератором материал, но ориентирован он был, конечно, на студентов, которые могли постичь многие тонкости организации и проведения конференций. Уже там возникла ключевая для меня проблема: теория и жизнь - принципы взаимодействия. На вопрос, какую роль для привлечения студентов к участию в конференции играет административный ресурс, студенты, искренне смутившись, сказали, что он имеет место быть, хотя теория предполагала обратное.

Вторым событием первого дня стал мастер-класс Г.Л. Тульчинского "Глобализация, массовая культура и бренд России: угрозы или "окна возможностей"?". Небольшая гостиная с трудом вместила всех желающих. Ведущий предложил различные интерпретации понятия "бренд" и проанализировал существующие в России. Вывод был не слишком оптимистичным: в России нет современных брендов, есть культурно-исторические. Свои надежды на будущее России ученый возлагал на регионы, видя в них творческий потенциал.

Я не удержалась, чтобы не возразить Г.Л. Тульчинскому, что провинциальная Россия - сложное и неоднозначное явление. Для М. Горького, прекрасно знавшего русскую глубинку, она была "уездной звериной глушью", в которой господствовал социальный, религиозный, нравственный индифферентизм. Есть ли основания полагать, что за сто лет положение радикально изменилось, я сомневаюсь.

Во второй день я с интересом послушала доклады коллег на секционном заседании "Коммуникации в информационном обществе". Хотя для меня спорным является утверждение, что мы уже существуем в реалиях информационного общества. Как отметил Н. Старжинский, в наших законах даже нет единого толкования того феномена, который мы определяем как информация, а "PR-деятельность в России не имеет своего законодательного акта". Докладчик сделал акцент на том, что "PR-технологии в информационном обществе без контроля со стороны гражданского общества могут носить антисоциальный характер", потому важно строить информационно-гражданское общество.

В антиутопиях ХХ века одна из популярных тем - могущество техники, которое позволяет одним - немногим - подчинять себе других - большинство. Очевидно, что противостоять этой мрачной перспективе могут только активные гражданские инициативы, опыт которых есть в развитых странах и которые чрезвычайно необходимо поддерживать и развивать в России.

Пара докладов меня удручили. Тема одного исследования - PR-технологии привлечения инвесторов в турбизнес на Камчатке. Автор провела обстоятельное изучение обширного материала, но продемонстрировала полное непонимание как проблем турбизнеса, так и особенностей территории, о которой шла речь. По ее мнению, важно привлечь инвесторов в туристическую отрасль Камчатского региона, а проблемой привлекательности этого региона для потенциальных туристов она даже не озадачилась. В выступлении прозвучало, что на Камчатке "почему-то" жесткий контроль ФСБ (выступающая даже пожала плечами), который ограничивает вариативность туристических маршрутов. Девушке, видимо, в голову не пришло, что это пограничная территория России и присутствие там ФСБ вполне закономерно.

Когда-то давно я хотела поехать на Камчатку с тургруппой, но желающих бродить с палатками по Камчатке оказалось очень мало, так что тур не состоялся. Сомневаюсь, что теперь, избалованные комфортом различных мировых курортов, наши соотечественники дружно поедут на Камчатку, чтобы отдохнуть в палаточных условиях, даже если инвесторы вложат в этот регион "золотые горы". Если же условия будут весьма комфортные, то смело предположу, что стоимость этого отдыха будет эквивалентна кругосветному туру, так что опять остается вопрос предпочтений.

Другой доклад был посвящен роли региональных СМИ "в изменении исторической памяти". Анализируя газетные материалы 1987-1991 годов и то, как в них представлена сталинская эпоха 30-50-х гг., исследователь констатировал, что оценки преобладали исключительно негативные: "время репрессий, от которого пострадали достойные и невинные люди". И сожалел о том, что полностью отсутствовали материалы, которые бы "утверждали иную (!?-А.С.) точку зрения". В докладе говорилось о том, что "практически ни одна из критических публикаций не снабжается ссылками на архивные данные, которые можно было бы сопоставить, проверить".

Безусловно, история не терпит пристрастности и субъективности, она имеет дело с фактами, которые уже свершились, но общественные ценности не должны постоянно "переоцениваться". Роль Сталина в истории России ХХ века несомненна, но геноцид собственного народа не может, на мой взгляд, рассматриваться иначе как преступление. Забыть о репрессиях - историческое беспамятство, оно ведет в тупик.

Я с гордостью вспомнила о "Книге памяти жертв политических репрессий Новгородской области", которая содержит статистический анализ политических репрессий и поименный список жителей Новгородской области, кто когда-то был репрессирован, а позднее реабилитирован. В основе этого издания лежат именно архивные документы. А лучшим документом является "историческая память" тех детей "врагов народа", которым не нужно читать самые "достоверные и научные публикации" в СМИ, потому что их личный опыт не подвержен "изменениям исторической памяти", они слишком хорошо помнят все, что было с ними и их родными.

Самым полезным для меня лично оказался доклад Ю.А. Дроздовой "Роль СМИ в формировании образа региона". Докладчица исходила из того, что регион - "воображаемое сообщество" (Б. Андерсон) и, по ее мнению, основное представление о регионе жители получают из медиатекстов. При этом Ю.А. Дроздова отметила значимость соответствия представленного в СМИ социального контекста социальной практике читателей, зрителей, слушателей. Именно это соответствие во многом определяет "эффективность воздействия информационных продуктов".

К сожалению, у меня нет возможности более подробно рассказать о результатах социологического опроса, на основании которых ученым были сделаны убедительные выводы. Остановлюсь на двух. Во-первых, региональные СМИ экономически зависят от институтов власти, потому "СМИ в большей степени ориентируются не на население региона: а на учредителя", при этом 30% участников опроса выразили недоверие органам власти. Во-вторых, большинство политиков регионального уровня заинтересованы в том, чтобы "нравиться Москве", и только незначительная часть ориентирована на мнение о себе избирателей.

Вывод, к которому пришла Ю.А. Дроздова, "конструируемая органами власти и СМИ реальность не совпадает с "кодами" большинства населения".

Мой личный опыт часто не совпадает с медийными стереотипами нашего региона. Я вспомнила исследование американского ученого Н. Петро "Взлет демократии: новгородская модель ускоренных социальных изменений" (М., 2004) о консолидированной демократии, построенной в одной отдельно взятой Новгородской области. Теперь я понимаю основную тенденцию. Существует два параллельных образа региона: один - виртуальный - властный - "имиджевый" для Москвы и инвесторов, другой - реальный - практический, складывающийся из "пазлов" личного и группового опыта живущих в регионе.

Ю.А. Дроздова утверждает: "Средства массовой информации можно рассматривать в качестве одного из основных субъектов, участвующего в формировании регионального сознания и конструировании образа региона, региональных ценностей, мифов, идей, позволяющих выстраивать региональную идентичность". В этом возможности для стабильности и динамичного развития.

Можно только поаплодировать этой успешной перспективе для любого региона, но где "волшебный ключик", чтобы эта теория обрела условия для реализации в реальной практике региональных сообществ?!

Вопрос риторический и ответа не предполагает.

Доклад М.В. Шемяковой "Имидж как средство коммуникации" развивал тезис, что "имидж - результат управления чужим впечатлением". При этом особое внимание уделялось лингвистическому уровню реализации имиджа телеведущего и давались конкретные советы по эффективности использования тех или иных речевых приемов.

Сошлюсь на мнение Н.Е. Пивоновой об этом докладе: "Популярный сегодня метод игры и театрализации в ситуации обучения кажется слишком схожим с манипулятивностью в ситуации воздействия и формирования общественного мнения. Нам предлагают не личность, индивидуальность с собственной позицией и стилем поведения, но созданную для кого-то маску, якобы соответствующую ожиданиям аудитории. Это лишь способ влияния, манипулирования, возможный для массовой культуры, а не гражданского общества и самостоятельно мыслящего субъекта. Легче работать с первой аудиторией, но результативнее и проблематичнее со второй. Вероятно, РR могли бы разрабатывать имидж-стратегии для ведущих, политиков, общественных деятелей, ориентированные на сознательную аудиторию, а не массовую".

Были и другие доклады на нашей секции, но нет возможности остановиться на них подробнее. Замечу, что по поводу одного из докладов о развитии информационного общества у меня возник вопрос: а это есть реальность российского бытия, если наше правительство принимает федеральную программу "телефонизации страны"? На что мне возразили статистикой о Москве и Санкт-Петербурге - цифры, безусловно, впечатляющие, но в этом случае предлагаю говорить о Московском информационном обществе или Санкт-Петербургском информационном обществе, но что такое информационное общество в России, я ответа, к сожалению, не получила. Теория явно превалировала над практикой. Эта тенденция не могла меня воодушевить, так как российский исторический опыт ХХ века показал, что все социальные эксперименты по воплощению теорий в жизнь, если они не соотносятся с реальным опытом людей, чреваты социальными катаклизмами.

В заключение приведу мнение о конференции Юрия Гафта, участника из Германии, взгляд которого мне очень близок: "От конференции двойственное ощущение.

Минусы: Хотелось бы, чтобы пленарная часть касалась не разрозненных, имеющих какое-то отношение к PR частностей, а темы PR как объекта научного и общественного интереса. Проявленные попытки имели бы больший успех, если бы ораторы заранее готовились к выступлению. Это касается, прежде всего, выступавшего представителя "Единой России".

Жаль, что работа организована так, что участники одной секции не могут послушать коллег, выступающих в других секциях. Количество выступлений не оставляет места для дискуссии. Интересно, что "чисто научная" секция абсолютно не привлекла внимания студентов. Мастер-классы со спекулятивными названиями вызывают аншлаг в то время, как научная дискуссия завлекает только преподавателей и исследователей.

К сожалению, мне не удалось прослушать ни одного выступления, в котором речь бы шла о теоретических исканиях относительно PR. Это было бы логичным, коли этот феномен вынесен в название конференции. Складывается впечатление, что, в этой связи, в центре интереса стоят лишь локальные эффекты, вызываемые работой "пиарщиков" и попытки самих тружеников этого цеха оставаться на плаву, придумывая субституты тому термину, которым они кормились последние полтора десятилетия.

Плюсы: Конференции, подобные прошедшей, способствуют общению с коллегами и позволяют участникам вынести на обсуждение те или иные мысли. Радует, что эта конференция проводится ежегодно. Для студентов - это отличная возможность ознакомится с научными работами и практическим опытом. Хорошая организация и широкий круг представленных тем".

Всю необходимую официальную информацию о конференции можно посмотреть по адресу - http://prpro.spb.ru/prconf/results.php