Война глазами ребёнка

Недавно я случайно нашла своё старое школьное сочинение. Детское и наивное, оно посвящено одной из самых серьёзных тем - Великой Отечественной войне.

Моя бабушка была малолетним узником концлагеря в Карелии. Увидеть войну, будучи ребёнком, - наверное, самое страшное, что может быть. Ты смотришь на мир широко открытыми глазами, ты веришь в чудеса: а на твоих глазах война убивает тех, кто тебе дорог.

Бабушки никогда не было в списках узников концлагерей. Вот так просто: "Не значитесь": Нет ни фотографий, ни документов, лишь отрывистые воспоминания о том кошмаре. Давно уже нет и самой бабушки. Она не любила рассказывать о войне и, наверное, единственное, что осталось от её воспоминаний - моё детское сочинение "История моей бабушки".

* * *

Это было несколько лет назад. Я так хорошо помню тот тёплый летний вечер. Солнце медленно садилось за горизонт, освещая своим багровым сиянием крыши домов. Листья деревьев казались не зелёными, а скорее бордовыми. Всё в тот вечер было сказочно, красота и такое умиротворение было разлито вокруг. Казалось, что эту идиллию не может нарушить ничто:

- Как-то странно, бабуш, смотри: солнце ещё не зашло, а уже виден месяц.

- Интересно: А знаешь какое сегодня число?

- 22-е июня. А что?

- Да вот: Красивый сегодня день: Но злой. Бог ведает, что злой:

- Что же в нём злого-то? День, как день. Солнышко светит, красота!

- Да ты внимания не обращай. Есть хочешь?

Она достала из печки кастрюльку с борщом. Странно, она сама никогда не ела борщ: не любила свеклу. Я этого не понимала.

- Нет, спасибо. Я не хочу. Лучше расскажи, чем день-то этот для тебя так плох?

Она ничего не ответила, только как-то грустно потупила взгляд.

Я тихо спросила:

- Война, да?

- Да: война.

И посмотрела вдаль, куда-то за горизонт: Солнце прощальными лучами ярко осветило лицо моей бабушки: её глаза блестели, в них были воспоминания о пережитом когда-то.

- Расскажи мне, пожалуйста. Я же знаю, как много ты пережила. Поделись со мной.

- А тебе интересно? Тогда слушай:

Мне тогда было 10 лет. Ещё совсем ребёнок, такая наивная. Наша семья жила в деревушке под Петербургом (тогда он был Ленинградом). До сих пор так ясно помню то время. Как раз строились колхозы. Нам сказали, что надо вступить в колхоз и отдать туда всё своё хозяйство. Мама была против. А отец всё равно вступил в колхоз. Мать на него так сердилась. А что ему оставалось делать? Выбора не было. Да: Тяжелые это были времена. Но самое тяжелое нас ждало впереди:

Наступил 41-й год: 22-го июня по радио объявили, что началась война. У меня тогда возникло страшное чувство: Я до сих пор вспоминаю его с содроганием: ноги стали какими-то ватными, я их даже не чувствовала: Наверное, я сильно побледнела, потому что мама, сама едва сдерживающая слёзы, посмотрела на меня с беспокойством.

Война: Я не знала, что такое война, плохо представляла, но почему-то мне стало страшно. Может, потому, что я слышала страх в голосе взрослых, когда они произносили это слово. Мы всегда знали, что она начнётся, были уверены, что это случится. Мы, дети, даже немного этого ждали: было интересно, что там, за чертою неизвестности.

Помню, как мы, дворовые сорванцы, играли в войну. Мы представляли себя героями Красной Армии, вешали на грудь старые дедовские медали и воображали, что заработали их в честном бою. Высохшие за жаркое лето канавы были для нас окопами. Кто-то прятался в них с деревянными автоматами, а кто-то начинал штурм. Потом обливали друг друга краской и говорили, что ранены. Помню, как мы, девчонки, пожелтевшими бинтами перевязывали легкие ссадины наших мальчишек, а они молчали. Им было больно, когда мы промывали эти ссадины йодом, но они молчали. Когда мы пытались их пожалеть, то они отталкивали нас с возмущением, говоря, что настоящий солдат должен терпеть боль, должен бороться с ней. Мы думали что война - это Подвиг. Маленькие герои: Где они теперь?

В глубине души я надеялась, нет, я была уверена, что война пройдёт стороной. Ведь бывает так: ждёшь грозы, а туча - раз, и ушла в другую сторону. Я верила власти, я верила партии и в то, что всё уладится, что всё будет хорошо, а война так и останется нашей игрой.

Но она пришла. Знаешь, такое странное было чувство: страшно, даже жутковато, но любопытно: А потом - как-то туманно и непонятно. Суета какая-то, беготня: Все кричали, толкались. Казалось, что сейчас в небе появится вереница немецких самолётов.

Нам пришлось покинуть дом. Мама схватила меня, и мы куда-то побежали: Бежали все: И мы тоже. Папа куда-то ушел. Я только потом узнала, что он ушел на фронт, воевать. А мама говорила, что он тоже поедет с нами, только другим поездом, что мы обязательно его увидим:

Мы сели на поезд. Всем было как-то жутко, все молчали: мама, я, две мои старшие сестры Таня и Валя, братик Лёнечка. У них были такие бледные лица:

Мы ехали долго, не помню даже, сколько: время тянулось, как резиновое:

А потом что-то случилось. Поезд резко остановился. Я услышала голоса. Оказалось, наш поезд захватили фашисты.

Нас всех куда-то повели. Помню, как мы шли через лес. Знаешь, там, на полянках, было столько земляники! Вся трава усеяна! Я столько ягод не видела никогда! Мне хотелось нарвать ягод, но мы все шли, и нас окружали странные, непонятные люди с автоматами.

Так я попала в концлагерь под Петрозаводском. Это было жуткое место. Там царил ужас, страх и голод. Для меня, еще ребёнка, это было чем-то, связанным со словом "смерть". Мы бы обязательно умерли, но спасла сестра Таня. Я до сих пор помню подвиг своей сестры. И благодарна ей за свою жизнь, за жизнь своих детей и внуков.

Каждую ночь Таня убегала из лагеря, пролезала под колючей проволокой и уходила в близлежащие карельские деревушки, а утром возвращалась с едой. Страшно представить, что бы было, если бы фашистские часовые заметили её: Мы гордились нашей Таней и называли её героиней.

Так мы и жили. А потом пришла Красная Армия. Это было освобождение, но не конец мучений. Возвращаться было некуда: деревушка, где мы жили, стала руинами - фашисты сравняли её с землёй:

Судьба привела нас в посёлок Иванцево, под Новгородом. Тяжелое было время, смутное, искалеченные люди голодали. Но это было не самое страшное. Я ждала отца, а он не приехал. Он погиб: Я так верила, так надеялась, что он возьмёт меня на колени, расскажет о своих подвигах, а потом мы вместе порадуемся, что видели войну и остались живы:

Тогда нас постоянно преследовал призрак войны, её тощая тень: Ужас, страдания. Сестра Валя не выдержала этого и погибла: Из еды была только сушеная прошлогодняя свёкла. Я до сих пор не могу видеть свёклу. А Таня снова спасла семью: она постоянно надолго уезжала в Эстонию, Латвию, а затем привозила мешки с едой.

Потом жизнь наладилась. Построили дом. Всё вернулось на круги своя.

Мы страдали, мы были на грани смерти, но мы выжили, мы справились:

* * *

Я смотрела на бабушку: Господи, сколько же она пережила! А я раньше об этом не думала. Какая же она сильная духом! Даже в тяжелых испытаниях не растратила душевное богатство. Осталась доброй, ласковой, такой жизнерадостной. Всегда была душой компании, к ней тянулись люди.

Она оказалась сильнее войны.