На днях студентки Политехнического института  встретились с ветераном Великой Отечественной войны Иваном Кудрявцевым. Вот его рассказ:

Жизнь в довоенном Новгороде и эвакуация

«Родился  я 13 апреля 1924 года в Новгороде.  Отца звали Иван Кузьмич, маму – Анна Алексеевна. До войны  наша семья жила на улице Нехинской. До сих пор помню, какие роскошные палисадники были у каждого дома!

Время тогда было тревожное. Кто-то что-то шепнёт, кому-то где-то  скажет - сразу приходили, арестовывали, и с концами, от человека ни слуху ни духу. Случилось так, что на Нехинской остались только два мужика:  мой отец и стрелочник Тюрюкин, был у нас такой.

Отец был безграмотным, даже  расписываться не умел. Бывало, говаривал: «Я три года в один класс ходил, потом козе азбуку скормил - вот и вся моя учёба». 

Отца тоже однажды  пригласили для разговора. Мать  решила, что пора готовить вещи. Собрала узел: немного продуктов, кое-какую одежонку.  Сидим  мы  на вокзале, сидим час, два, вдруг видим - отец выходит. Его отпустили, а мы уже и  не надеялись.

В нашей семье было четверо детей: три брата и сестра Люба.  Я был из братьев самым младшим. Старший брат на дрезине работал, и я  всё время разъезжал вместе с ним. Отец с 1914 года работал на железной дороге, ездил на товарных поездах.  

Когда в 1941 году началась эвакуация, отец уже не мог ходить. Мы его, лежачего, погрузили в вагон  товарного поезда и отправились  на восток, подальше от войны.  Приехали  на станцию Юдино,  в 15 км от Казани. Дали нам комнатку, в ней и жили. Отец вскоре  умер, похоронили  его под Казанью. Мать умерла  в Новгороде уже после войны. Похоронили на Рождественском кладбище.

На станции я сначала немного поработал на тракторе, пахал  землю в подсобных хозяйствах. Потом узнали, что я могу  работать на дрезине, и меня направили в Чебоксары развозить рабочих. Там строили железнодорожную ветку. Но случилась авария, маневровый поезд разбил мою дрезину, сам я едва успел выскочить. Приехал на базу и думаю: "Дело-то серьёзное, время военное".  И написал заявление в армию. Призвали меня из Казани.

Короткие фронтовые эпизоды

Попал я в Московское военное училище. Отучился там полгода, и должен  был, как отличник, получить звание лейтенанта. Но за день до окончания  учёбы подняли нас ночью по тревоге, посадили в машины, и с этого момента началась моя  фронтовая жизнь. Оказался я на передовой  под Москвой.  Так всю войну и прошёл курсантом. Потом  уже, после войны, мне дали сержанта,  и стал я командовать взводом.

После училища попал я в снайперскую роту. У меня даже отметина была  между бровей. Прицел на снайперской винтовке был старого образца. Помню, немец появился,  я в прицел смотрю - надо было ещё фокус настроить. Прицелился,  нажимаю на спусковой крючок, да, видно, я прицел  близко к глазу поднёс, потому из-за отдачи мне попало прямо в лоб. Долго  ранка не заживала. Позже  появился другой прицел, небольшой.

В наступление уже  пошёл  пулемётчиком. Потом были  ранения, контузия…  Как сейчас, помню слова командира: «Пехота больше трёх раз в атаку не ходит».  Первый раз я пошёл в атаку, и сразу попал в госпиталь с пулевым ранением. Там меня немного подштопали, и снова на передовую. Опять в атаку, и снова в госпиталь, в этот раз с контузией.  После излечения - опять  на передовую. Всего 8 км не дошёл до Риги. Там осколком перебило ноги. На этом моя война закончилась.

На фронте бывало всякое. Помню, после первого ранения мы снова шли  на передовую. В одном месте остановились на ночёвку. А в доме печка была. Ну, я решил валенки посушить. Утром просыпаюсь, смотрю, а у меня носок у валенка сгорел. Думаю, как же так, мало ли что,  ведь снег, мороз. Я с одной ноги портянку  снял, на другую намотал и заковылял. Вот думаю, ноги отморожу, скажут, что нарочно. На передовую пришли, а там повсюду  убитые. Начал обходить мертвецов, искал свой размер. Нашёл. Снял  с бойца валенок, а свой ему на память оставил. Что делать? Живым надо воевать.

А ещё  было такое. Стояли мы в обороне под Смоленском. Нам старшина  выдавал по 100 грамм. У меня  была трофейная немецкая алюминиевая фляжка. Налил  он мне в эту фляжку водки на всех, а я думаю: "Ну что я там буду в траншее разливать». Утро такое тихое, тихое было… Я наверх, на брусья, забрался и говорю: «Ребята, по одному подходите за водкой». А у фляжки крышка такая была, как стаканчик. Вот один подходит,  -  а я  наверху сижу. Только начал из фляги  в рюмочку наливать, и вдруг разрывная пуля, прямо в эту флягу! Я опешил. Думаю: "Ой, а как же водка-то!". Потом сообразил, что это был снайпер. Одна  моя знакомая, тоже снайпер, рассказывала, что это у них игра была такая. Им  было не обязательно убить человека - главное, на психику подействовать. Он бы мне и в глаз мог попасть, но ему было важнее меня подразнить.

Немцы иногда с самолёта выбрасывали бочку, всю пробитую, в дырках. И, когда она летела, такой звук получался! Такой вой! Это тоже на психику очень действовало.

Жизнь в послевоенном Новгороде. Завод «Волна»

В 44-м году прибыл я на костылях на свою родину. А здесь сплошные развалины, везде бузина разрослась. 

На передовой  я вступил в партию. Вернувшись в Новгород, пошёл в горком  партии вставать на учёт. И вот в декабре 45-го года меня направили в школу преподавать физкультуру в старших классах. Отработал  я там  два года. Ребятишки  хулиганили, но  ко мне относились хорошо, с уважением -  всё-таки я фронтовик и коммунист. 

На фронте зимой, бывало, лежишь в снегу, будто так и надо. Полчаса подремлешь, а потом встанешь и начнёшь согреваться танцами. Согрелся, снова шинелью накрылся, и опять в окоп.

После контузии я полгода не мог говорить и ничего не слышал. Работая в школе, начал заниматься физкультурой. Немного подтянул, укрепил свой организм, подправил  ногу и потом  даже стал чемпионом области по лыжным гонкам. В общем, потом всё было нормально.

Никаких предприятий  в городе не было. У матери на мельнице был знакомый. Он меня туда устроил, и я  год проработал на мельнице. Потом перешёл в  транспортную контору, которая располагалась на  улице Ленинградской.

Помимо основной работы, я  ещё ездил по заготовкам. В области собирали урожай, а потом отправляли его на основную базу. Я снабжал машины  бочками с горючим. Один раз вышло так, что бочка с бензином не закрывалась,  и я  решил поставить её в своём дворе, у меня на Духовской  была съёмная квартира. А один мужик увидел и донёс: якобы я эту бочку украл. Тогда с этим серьёзно было. Меня арестовали. Состоялся суд,  дали  2 года  условно и  обязали возместить ущерб.

Стал я искать другую работу. В это время как раз строился завод "Волна". Пришёл я в  отдел кадров, а там Герой Советского Союза Чалов. Взял он   меня без долгих выяснений. Так я попал на завод.  На «Волне»  только начинали открывать цеха, и меня вскоре перевели в цех.  В училище я был отличником, там научился хорошо разбираться в чертежах, поэтому работу освоил быстро. На этом предприятии  отработал 35 лет.

Женитьба и семейная жизнь

Сейчас расскажу, как я  женился. На ул. Связи был клуб железнодорожников. Стал я туда наведываться. Наверху был кинозал, а внизу - танцплощадка. Там я  и познакомился со своей  будущей супругой Валентиной Константиновной. Было мне тогда  года  22. С приятелем  Лёшкой учились  мы танцевать на Весёлой Горке. Я в этом деле был совершенным профаном, но быстро всему научился, и вскоре уже считался лучшим танцором.

В клубе  мы и познакомились с моей голубушкой и остались вместе на долгие годы. В прошлом году я её похоронил. Сколько же у нас всего было! И золотая свадьба и  другие даты…

А жили мы с Валентиной так. Сначала  я снял комнату на Духовской. Потом  родителям  жены от работы дали  комнату на Лазаревской. С ними пожили. Захотелось  обзавестись своим домом.

Я, как только после войны вернулся в Новгород и сошёл с поезда,  стал расспрашивать: «Где  улица Славная?». Мне говорят, что надо  речку перейти. Вот я и пошёл туда. Прошёл через кремль, смотрю: а Волхов-то не замёрз. Думаю, как же мне перебраться на другой берег? Но, оказалось, что там была переправа. Нашёл я улицу Славную, встретился с матерью. А город только-только освободили. Там недалеко когда-то был домик. Уже развалился весь, но остался подвал, а рядом - полукаменный дом, в котором жили пленные немцы. Внизу  была столовая, а наверху они жили. Мать им еду готовила. Пленные  подвал  отремонтировали,  сделали сени и печку. Мать мне про этот домик рассказала, я его нашёл, и мы с Валентиной стали там жить. Потом у нас родился сын Лёша. Моя мать с ним нянчилась,  ухаживала за ним, одевала, обувала. А спал он  там же на кровати в подвале. Я как-то прихожу домой, а в подвале, пока меня не было, обрушился потолок. Мать, к счастью, Лёшу взяла с собой в магазин, и он не пострадал.

Вскоре мне  дали на улице Московской комнату в коммунальной квартире  на несколько семей. Комната  была большая,  прямо шикарная. Потом супруге от  работы тоже  дали комнату. Мы обменяли две комнаты на  отдельную квартиру.

Мы с Валентиной всегда занимались огородами,  и всё у нас было хорошо. А когда  я на заводе начал работать, то стал неплохим специалистом. Зарплата у меня была больше, чем у начальника цеха. Потом  сын Лёшка из армии пришёл. Надо устраивать его жизнь. На этом месте стояла  какая-то  развалюха. Там  жили два брата.  Мы у них купили домик, обшили его  и там поселились. Потом  здесь же решили  этот  большой дом построить. Я называю его купеческим, такой он у нас симпатичный получился, нравится мне очень.

Военная судьба старших братьев

Старший брат Саша служил в годы войны на эсминце "Смелый». После ранения его списали на берег. Брат был прекрасным художником-самоучкой. Бывало мы с Васькой (средний брат) раздерёмся подушками, да так, что пух летит. А Сашка быстро всё зарисует, именно так, как  это произошло  в действительности. Мать придёт, увидит и давай нас ругать.

Когда брат на железной дороге работал на дрезине, он рисовал стенгазеты. Тогда это  было принято. У него от природы был дар художника.

В госпитале он тоже рисовал стенгазеты, плакаты. Как-то полез он зачем-то  в подвал. В подвале лежала мина, Саша на ней подорвался. Похоронку нам прислала его невеста. Так что мне не довелось больше увидеть своего брата.

Средний брат Вася пошёл добровольцем на войну с Финляндией. Тогда  в Новгороде был сформирован лыжный батальон, и он поступил туда на службу. Дошёл  до финской границы, а тут как раз и война закончилась. Так что в Финской войне ему поучаствовать не довелось.

В Великую Отечественную он воевал под Ленинградом. Пошёл в атаку, и его ранило. Когда его тащили на плащ-палатке, то ещё добавили. В общем, отправили  его лечиться в Ташкент. Там он и остался.

Много позже он приехал в Новгород на побывку: «Как здесь холодно. Поеду я обратно в Ташкент». И уехал. Сейчас  Васи  уже нет в живых. Из всей родительской семьи  Кудрявцевых остался я один.

Чем живу сейчас

Вот так сложилась моя жизнь. Много дорог пройдено.  Была такая страшная  война… Я освобождал Орёл, Брянск, Смоленск. Это большие города, а сколько было всяких деревень - не сосчитать. 

В последнее время много читаю, выписываю газеты. Сейчас покормлю собаку – она у меня старая, породы «волкодав» (на снимке видно). Потом  сделаю во дворе «круг почёта»,  и опять за книгу. Ухаживаю за цветами, дома у меня  настоящий  цветник. Я играю на многих музыкальных инструментах: на гармошке, аккордеоне, губной гармошке. Как-то в молодости  даже  баяниста на танцах заменил. Взял губную гармошку и весь вечер играл: то вальс, то танго. Играл всё, что знал».

Людмила Осипова, Юлия Ибрагимова, Алла Булгакова – руководитель добровольческого объединения «Патриот». Фото Юлии Ибрагимовой.

Пресс-центр "НовГУ-информ"