Ветеран вспоминает:

 «Родился я  17 августа 1923 года в небольшой хуторе Вологодской области. Сразу после семилетки пошёл на работу. Сначала мы с дядей уехали на заработки на  реку Свирь. Там сплавляли древесину, грузили на баржи и отправляли в Ленинград. Затем в Весьегонске (на Рыбинском водохранилище) устроились на лесоповал.

Когда началась война, дядю призвали на фронт. Я вернулся домой и пошёл  на работу в колхоз.  Но уже в августе молодёжь собрали в Пестове, а оттуда поездом отправили  в Валдай на строительство оборонительных сооружений. Там в 6-ти километрах от города мы копали противотанковые рвы, оборудовали огневые точки. Потом нас перевезли под Демянск. Как раз начались морозы, и мы с товарищами сбежали домой.

2 января 1942 года нас вызвали  в Устюженский военкомат. Из Белоруссии в Череповец эвакуировали Лепельское военно-пехотное училище. Всех, кто окончил семилетку, направили в училище и в течение 3-х месяцев учили на командиров взвода. Потом половину курсантов разделили на 3 группы и отправили под Москву, где формировались 3 новые дивизии. Туда нас и распределили.

Я попал в 260-ю стрелковую дивизию. Вначале мы стояли под  Волоколамском в уцелевших от пожаров деревнях. Потом нас перевели в Коломну, это  на Оке. Там  наша дивизия окончательно сформировалась и получила боевое знамя.

После этого нас посадили в вагоны и повезли в направлении Воронежа. Не доезжая Воронежа, разгрузили. С правой стороны, был тупик. До войны там работал сахарный завод. Отсюда уже была  слышна стрельба. Выдали нам каски и ещё кое-что дополнительно из снаряжения.

Через 3 дня нас опять посадили в вагоны и повезли под Сталинград. Остановились между Волгой и Доном. Там мы  быстро разгрузились и отошли примерно на 700 метров. Нас уже предупредили, что будет авианалёт. Смотрим: появились немецкие самолёты. Стали бомбить,  нам приказали окопаться.

Мы стали постепенно перемещаться в направлении  фронта. Вступили в бой и отогнали немцев  на 4 км. Они засели в степи на высотах.

 До 10 января 1943 года мы находились в обороне. Рядом с нами соседние части форсировали Дон и пошли на окружение вражеской группировки. А нас никуда не взяли. 300 000-я  армия Паулюса оказалась в «мешке». 8 января 1943 года  командованию окружённой  армии был предъявлен ультиматум о капитуляции, но генерал Паулюс отклонил предложение.

Я был в дивизионной разведке, в подчинении командира дивизии  полковника Мирошниченко. Немцы стали постепенно сдаваться, сначала  человек по 5, потом по 20, 50…  Зима в 43-м году была  холодная, морозы доходили до 30 градусов. Нам выдали ватные фуфайки и брюки, дали валенки. А у немцев были  шинели и сапоги с кованой подошвой.

Наступая, мы добрались до посёлка Городище, всего в 14-и  километрах от Сталинграда. Там у церкви в палатках увидели  раненных немцев. Был приказ: пленных не трогать. Пошли дальше  по посёлку. Вдруг из частного дома по  нам начали стрелять из личного оружия. Там остались немецкие офицеры. Мы бросили гранату и всех перебили.

Постепенно мы добрались до Сталинграда. Случилось это 1 февраля 1943 года. Командир дивизии приказал  нам взять 2 огневые точки. Приказ мы ночью выполнили, но потеряли 2-х товарищей.

Немцы бежали в Сталинград. Сжимающее их кольцо  становилось всё меньше. Наша артиллерия провела хорошую  артподготовку. Потом поработала авиация, как следует пробомбила, и пехота пошла в наступление. Кое-где  ещё раздавались выстрелы.

Немного погодя, немцы  стали сдаваться уже строем по 4 человека. Командир дивизии  приказал нам отбирать у них пистолеты, проверять, нет ли гранат, вплоть до того, нет ли опасной бритвы. Мы как раз наступали в направлении тракторного завода. Там, среди развалин,  возвышалась только труба.

В конце января ввиду безвыходности положения  Паулюс сдался. Гитлер накануне присвоил ему звание фельдмаршала. 2 февраля  200-дневная битва под Сталинградом была завершена.

Нашу дивизию  перевезли под Тулу. Не доезжая Тулы, мы разгрузились  и  получили пополнение.

Летом, когда мы находились в Березовке, под Калугой, началась Орловско-Курская битва. Нам приказали двигаться по ночам.Ночи в июле короткие. Мы за ночь проходили по 40 км и буквально валились с ног от усталости.

Вот и Брянские леса. Видимо, наше командование уже знало, что готовится наступление. Армии, воевавшие под Сталинградом, были пополнены живой силой и техникой. Нам приказали наступать на Брянск. Немцы город заминировали и ушли. После Брянска мы освобождали Белоруссию: форсировали Сож, брали  города  Гомель, Жлобин.

Под Сталинградом у меня началась «куриная слепота», стал плохо видеть в темноте. Из разведки пришлось уйти, и я освоил 82-мм миномёт.

Наверное, километров 5 не дошли до  Днепра, силы  у нас иссякли, и мы встали в оборону. В январе нас там подменили и перевезли в Курск.

Получили пополнение. После этого нас посадили в вагоны и повезли  на Украину. В Киеве через Днепр навели временный мост, рядом со старым, взорванным. Отвезли нас на станцию Сарны Ровенской области. Оттуда мы наступали на Ковель, это на Волыни.  Окружили Ковель, там засели власовцы и бандеровцы.

Под Варшавой я получил звание младшего лейтенанта и стал в своём  полку командиром миномётного взвода. Мы стояли в лесу, когда к нам прислали штрафную роту. И вот «штрафников»  послали за «языком». Мы провели разведку боем. Я их поддерживал миномётным обстрелом. Смотрю, наши там,  в немецких окопах, перебрасываются  гранатами  с немцами.

Я заметил, что немцы взяли нас в  «вилку». Отскочил в землянку, чувствую взрыв. Засыпало меня землёй, не знаю даже, жив ли. Меня контузило, но соображение  ещё есть. Значит, жив. Передал своим, что один убитый и один раненый, а сам ушёл на огневую позицию. Там как раз  были лошадки. Машин у нас не было, только 2 лошади, чтобы боеприпасы подвозить и миномёты. После этого  боя я неделю  пролежал в медсанбате.  

Потом пошли в наступление на Щецин. Был ранен командир батальона Карапетян, ранило командиров взводов. До Щецина не дошли 5 км. Вокруг населённого пункта  у немцев была круговая оборона. Мы взяли 3-х пленных.

Я подошёл к  дому. Видимо, в него попал снаряд, потому что мне осколком  снесло шапку, кирпичами  попало по спине. Часа полтора я   пробыл без сознания. В госпитале меня подлечили, и уже перед Одером  я вернулсяв свой полк.

В это время уже шла подготовка к наступлению на Берлин. Ночью подошли к Одеру. Мы, пехота, переправлялись на пароме. На той стороне был небольшой плацдарм. А немного ниже по течению был  понтонный мост, чтобы  переправлялись танки. Мы были  в 60 км от Берлина.

Через пару дней Жуков приказал  включить прожектора, чтобы  у немцев не было прицельной стрельбы. В первый день  после артподготовки мы продвинулись на 18 км. Полностью парализовав  немецкую оборону, постепенно пробирались к Берлину.

Нам приказали  идти по северо-западной  стороне. Добрались до города Бранденбурга, форсировали Шпрее.  30 апреля, в течение дня, взяли Бранденбург, а 1 мая Жуков приказал всех  местных мужчин, молодых и пожилых, отправить в Бранденбургскую тюрьму. Мы проверяли все чердаки и подвалы.

Ночью 2 мая нам приказали идти на запад. Там у небольшой речушки мы  сменили конную армию и постепенно двигались к Эльбе. 7 мая перед Эльбой  взяли небольшой городок, а потом на другом берегу  реки,  встретившись с американцами, поприветствовали друг друга. Наша дивизия закончила войну именно на этом месте. 8  мая Германия капитулировала. Как мы обрадовались, что закончилась война!»

Родина высоко оценила ратный  и мирный труд Петра Андреевича Шабарова. Его награды: 2 ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны 2-й степени, орден Ленина (!), медали: «За отвагу», «За боевые заслуги», За взятие Берлина», «За победу над Германией», много юбилейных медалей.

Член Новгородского регионального отделения РВИО, руководитель добровольческого объединения «Патриот» Политехнического института НовГУ Булгакова А.Ф