22.06.2016  Воспоминаниями о войне со студенткой Политехнического института поделился житель Шимского района

С Владимиром Петровичем Петровым, жителем Шимского района Новгородской области, встретилась  на  днях представитель добровольческого объединения «Патриот» Политехнического института НовГУ Ольга Наумова. 

Владимир Петрович принадлежит к поколению «детей войны». Его рассказ:

«В начале  войны мне было всего 5 лет. Жили мы в деревне Старый Медведь Шимского района Новгородской области. Когда начали наступать немцы, сельчане стали спешно уезжать, надеясь избежать встречи с врагом.

Направились мы в  соседнюю деревню Менюша у Святого озера. Поехали туда, потому что  там  ещё с царских времён проходил крупный тракт на пути из Петербурга и Новгорода в Псков. Мы думали, что там будем в большей  безопасности.

Но немцы выбросили десант. Начали всё вокруг бомбить и крушить. Очень  страшно было. Я ведь был совсем маленький. Помню, мама кричала: «Никуда не ходите! Никуда не ходите!». Посреди деревни стоял большой храм, под ним мы и прятались. Ужас что творилось! Дым, крики, всюду раненые.

Наши войска отступали, и  немцы стали захватывать всё новые и новые  деревни.  Бежать было некуда, и мы решили вернуться домой. Больше половины нашей деревни было сожжено,  но немцы   разрешили отстроить новые дома. Бывало, они  нам  поначалу даже помогали.

Когда уходили  из Менюши, наткнулись на наших  отступающих солдат. Они стояли у речки, перебираться через неё надо было вброд, моста не было. У берега стояли ящики с минами и снарядами. На лошади мимо них  было никак не проехать. Нашу телегу со всеми вещами  тянули две лошади. На краю сидел дядя Серёжа.

Папа пытался объехать ящики, но один из них слегка задел  колесом. Раздался взрыв. Дядю Серёжу с воза сбросило. А я, маленький, так и сижу. Эту картину помню даже сейчас: одну лошадь разорвало пополам, а второй  оторвало задние ноги!

Лошадь бьётся, кругом всё горит, дикие крики. Не успел я опомниться, как подбежал старший брат, схватил меня и кинул в речку - тулупчик на мне загорелся. Он меня в воду суёт, а мне кажется, что это кипяток. Даже вспоминать страшно.

Какое- то время мы жили при немцах.

 Один раз, помню,  во время оккупации меня чуть не застрелил немецкий солдат. Мама моя пела в церкви на клиросе. Пела она просто божественно. Бывало, немцы приходили, просили её  спеть для них, уж очень им нравилось. Они стоят, слушают, а из карманов торчат зажигалки, губные гармошки. А мы-то маленькие тогда были, интересно было всё, что блестит. Мы вещицу блестящую схватим, и бежать.

А они  сразу искать: кто украл? Пистолетами размахивают, кричат: "Сейчас застрелю!". Хорошо, мама схватила меня, иначе точно бы застрелили.

Но в один день немцы собрали  всех жителей нашей и соседних деревень, рассадили по машинам и повезли  в направлении  станции Уторгош. Посадили в вагоны и отправили в Латвию, в качестве рабов.

Привезли нас туда в теплушках. Там уже ходили латыши, выбирали, кто  кому больше подходит. Брали семьями. Нас было пятеро: папа, мама, и трое детей. Старшему брату было тогда лет 12. Сестра года на два меня старше, и я, самый маленький.

Один из хозяев все - таки взял нас, несмотря на то, что работать могли только родители. К счастью, попалась нам очень неплохая семья, добрые  были люди.

Папа работал. С дисциплиной было очень строго. Как- то раз  хозяин сказал:

«Пётра, твои дети мне траву помяли. Как косить теперь буду?».

Отец сказал, что всё исправит, и действительно за ночь исправил всё, где мы с сестрёнкой нашкодили.

И вот наши войска  начала наступать, гнать немцев на запад. Немцы идут, давят, бьют всех подряд. Как начали громить  хутора! Ночью!

Горело всё! Даже камни горели! Кидали фосфорные бомбы. Они  горели так, что потушить было невозможно. Хозяева бегали, не знали, как спасти своё добро.  

Отец откуда-то знал способ борьбы с огнём. Он сказал:

«Давай обрат!».

А обрат – это отходы от молока. Его выливаешь в огонь, и он начинает пениться, заливает и тушит огонь. Хозяин отдал всё, что было, и хозяйский дом  удалось спасти.

Тут налетели наши самолеты, и давай громить! Стреляют!

Мама схватила нас с сестрёнкой, спрятала в  канаву примерно в полукилометре от хутора. Лежим в канаве одни. Трассирующие пули проносятся прямо над головой! Как звёзды! Красиво!

Лежали мы так около часа. Потом мама, наконец, пришла за нами. Было  страшно. Горело абсолютно всё. Помню, как полыхал сеновал, где мы ночевали в  первое время, как только приехали в Латвию.

Через какое - то время немцы совсем разбежались. Пришли наши войска. Как же мы все были рады! Хозяин принял у себя солдат, накормил, напоил их.

У хозяина были две дочки. Одной было 16 лет, другой  - 18. А наши  солдаты – победители начали к девочкам приставать. Моя мама была женщина очень боевая. Схватила нож со стола, наставила на капитана и закричала: «Я тебя убью, если подойдёшь!». Девочек этих она защитила. Недовольны были солдаты, но так никого и не тронули. Вышли из избы и начали в сердцах стрелять во все стороны.

Позже  мы выяснили,  что в окрестных хуторах было много жителей нашей деревни. Жили мы около Риги,  в Цесисском уезде. Позже, уже после войны,  мы с папой  туда ездили, но этот хутор не нашли.

Мы объединились со всеми, кого смогли найти по  соседству, собрались и решили вместе возвращаться в родную деревню. Ехали на подводах. Хозяин дал нам коня и даже корову. Он  предлагал нам остаться насовсем, говорил отцу:

"Оставайся у нас, Пётра, мы тебе ничего не сделаем".

Но отец твёрдо решил возвращаться на родину.

Ехали мы по ночам. Днём могли поймать «лесные братья» или бандеровцы. Кого ловили, убивали сразу.

Из Латвии мы  вернулись в нашу деревню, а там тоже был полнейший разгром.

После войны в деревне осталось много снарядов. Мы - то  были  совсем маленькие мальчишки. Часто бегали в соседнюю деревню, там снаряды лежали, как дрова. Старший брат разряжал, а мы с Юрой, двоюродным братом, стояли и ждали. Потом взрывали. У нас было набрано много  пороха, делали пушки, пистолеты.

Один раз мальчишки играли у дома. Сашка, сосед, бегает, кричит: "Не догонишь!". Забежал за камень, и не достать его. У мальчишек был взят маленький снарядик. Кидали его, но он не взрывался. А тут как засадили его в камень! Он как рванёт! Камень разлетелся! Я успел только подбежать к подоконнику, вцепился в него, ноги и подогнулись. Боль была дикая, вся спина в осколках. От боли почти мгновенно потерял сознание. Лежал после этого случая очень долго. За мной ухаживала папина сестра.

В школу я ходил в соседнюю деревню, за 5 километров. Окончил там первые три класса. Потом учился в Медведской школе. Она до сих пор там стоит,  небольшое 2-этажное здание. Потом с папой перебрались в Новгород, нам дали комнатёнку в Десятинном монастыре, в маленькой келье.

В 15 лет я уже начал работать. Поступал в техникум в Боровичах, но плохо сдал вступительные экзамены, окончено - то было всего 7 классов. Тогда папа устроил меня на работу. В Десятинном монастыре была автобаза: автобусы, такси, грузовые машины. Я выучился на медника и стал работать медником.

Перед армией нас стали  от военкомата учить на водителей.

Службу я начинал в Балтийском флотском экипаже, в Ленинграде. Там я в течение 4 месяцев проходил курс молодого бойца. На призывной технической комиссии назначили сначала сигнальщиком, потом водителем.

После армии вернулся в Новгород. Трудно было найти работу, на заводы было не попасть.

До армии ещё участвовал в строительстве Дома советов, на самосвале возил  туда камни, а заключённым - чай.

У моста в то время была организация УНР-29, занималась военным строительством. Туда и устроился на работу. Там тоже работал водителем. Через некоторое время устроился на завод "Гаро", но через 3 года перешёл на завод стекловолокна. Там проработал 45 лет».

Фото Ольги Наумовой.

Член Новгородского регионального отделения РВИО, руководитель добровольческого объединения «Патриот» Булгакова А.Ф.

Пресс-центр "НовГУ-информ"

Новости ИПТ