26.09.2016  О воине-афганце Всеволоде Петрове рассказала студенткам Политехнического института мать погибшего героя

В  минувшие выходные члены добровольческого объединения «Патриот» Политехнического института НовГУ  Марина Белоусова и Валерия Мастюкова встретились с новгородкой Н. К. Петровой, матерью солдата Всеволода Петрова, пропавшего без вести в Афганистане в декабре 1984 года.

В гостеприимный дом Нелли Константиновны студентки пришли уже второй раз. Неделю назад радушная хозяйка поделилась с ними своими воспоминаниями о Великой Отечественной войне. Теперь же она посвятила свой   рассказ погибшему сыну: 

«Всеволод родился в 1965 году. На этом снимке он ещё совсем маленький. А это уже его школьные фотографии. Вот его класс. Сева был скромным мальчиком. Всегда ждал, когда построятся ребята, а сам вставал рядышком, где-то с краю. Или же его в детском садике  ставила сама воспитательница. Где поставит, там и будет стоять. У меня с сыном никогда особых проблем не было.

Его отец был заядлым рыбаком, и к этому занятию приучил Всеволода. На этой фотографии маленький Сева с удочкой.

А  вот такие памятные альбомы в последнем классе школы в День Советской Армии   подарили мальчикам девочки-одноклассницы. Каждая оставила свой адрес и телефон.

Я всю жизнь очень много работала, поэтому Сева ходил в детский сад. Ходил  неохотно, часто плакал и просил: «Не отводи меня туда». Молодая воспитательница Людмила Васильевна, которая на снимке стоит рядом с ним, сажала его на колени и даже кашкой кормила. Он приходил домой и всё говорил:

«Мама, я, когда вырасту, на ней женюсь, она самая красивая, лучше всех».

А когда пошёл в первый класс, то так же восхищался своей учительницей:

«У нас такая красивая учительница. У неё платье с кружевами в два слоя».

Жили мы в Новгороде, напротив центра «Диалог», в угловом доме. Тут жила моя мама, и я после развода с мужем поселилась вместе с ней. По вечерам ходила в «Диалог» на философские курсы, нас всех заставляли там учиться. Мне это было удобно, потому что  совсем рядом с домом.

Сева был очень дисциплинированным и послушным мальчиком. Рос среди взрослых и относился к ним всегда с  огромным уважением.

Навсегда запомнила такой эпизод. Как-то в первом классе кто-то из ребят расшалился на уроке. Учительница  рассердилась, подняла с места  весь класс и строго приказала:

«Стойте и не дышите, чтобы я не слышала ни звука».

Сева её слова понял буквально и затаил, надолго задержал дыхание. У него закружилась голова. Он зашатался и упал бы, но его подхватили ребята.

Вскоре после войны я сама окончила новгородскую школу № 2, и туда же отдала сына. Эту школу  я считала родной, часто её вспоминала и всегда очень любила. Но после 3-го класса  перевела его в другую школу, поближе к дому, что снимало многие бытовые проблемы.

Родители часто не любят школьных собраний, а я ходила туда  охотно. Сыном  всегда гордилась. Учителя  его хвалили, говорили, что он ответственный, совестливый мальчик. После каждой четверти я получала из школы Благодарность за хорошее воспитание сына.

Учился Всеволод до самого выпуска без троек. Иногда приходил домой и просил меня помочь кому-то из одноклассников сделать задание по английскому языку, если тому грозила четвертная «двойка». Я преподавала на историческом факультете английский язык, а до этого работала в музее. Новгород особенный город. Здесь невозможно не заинтересоваться историей.

И, конечно, сын тоже влюбился в историю. Он много читал и после школы  поступил на исторический факультет. Через год студентов лишили отсрочки от службы в армии. Севе как раз исполнилось 18 лет, и его призвали  на срочную службу, отправили в Фергану. В советское время ребят отправляли служить далеко от дома.

Сохранились письма сына из «учебки», но, я их не читаю, не могу, мне тяжело. Однажды я съездила в Фергану, навестила Севу. Там познакомилась с его командиром, Андреем.  Когда Сева пропал, мне часто писал Андрюша. Он всё спрашивал, хотел узнать пишет ли Сева и, если пишет, то всё ли у него в порядке. Командир беспокоился, почему Сева не отвечает на его письма. Он не знал, что тот уже в плену.

А Сева  в своих письмах спрашивал про институтских преподавателей, про обстановку на факультете и в институте. Хотел знать, что из себя представляет нынешний первый курс, с которым ему предстоит учиться после армии. Он интересовался, как дела у друзей, и, конечно, как живёт его любимый соседский кот Яша, которого очень любил.

Из Афганистана от сына пришла целая пачка писем. В одном из них он строил планы на будущее:

«Вот демобилизуюсь, поедем в Ленинград. Ты не против?»

Или в другой раз:

«Я приду из армии к лету, деньжат подзаработаю, и мы махнём с тобой на юг,  в Фергану. А можно  слетать, например, в Лапландию. В общем, куда захочешь».

Это письмо  он подписал: «Тяпка». Так звали его знакомого дворового кота, и Сева присвоил себе эту кличку. Потом и меня стал так называть, если мне случалось  опростоволоситься: «Эх ты, Тяпка!»

Я в своё время была членом Общества родителей, чьи дети пропали в Афганистане. Я несколько раз ездила в Москву, потом была поездка в Афганистан.

Однажды мне позвонили: «Это из университета, помощник ректора. Вас, у кого сын пропал в Афганистане, разыскивает один человек».

И этот человек, генерал в отставке, Владимир Семёнович Прытков, мне позвонил.  Представился и начал с того, что сына моего назвал героем.

А я  задолго до этого получила в военкомате документы, что Всеволод пропал без вести, но при каких обстоятельствах, как это случилось, сведений не было. Рассказали только, что в  8 утра пришли проверять пост, а солдата на посту нет. Он куда-то ушёл с вещами.

Как объяснил  мне  генерал Прытков, такого не могло быть. На посту всегда стояли 2 человека. Если один с поста ушёл,  да к тому же с вещами, то где же второй?

Я не поверила, что Всеволод мог уйти самовольно. Позже, правда, генерал сказал, что ничего бы этого не случилось, если бы Севу не отправили одного за продуктами. Послали его в духан – это такой придорожный трактирчик или мелочная лавчонка, -  а там оглушили ударом по голове. Послали именно его, потому что он знал английский.

И вдруг, через 32 года генерал Прытков позвонил и сказал, что мой сын герой! А я ничего не могу понять: как так?

Во время службы Севу сначала оставили при штабе. Потом он попросил, чтобы его перевели в действующую армию. Его перевели на блокпост. Это маленький укреплённый пункт на дороге, с вооружённой охраной, который в случае нападения сможет самостоятельно  держать  круговую оборону.

И вот Севу послали в магазин за продуктами, а этот духан и магазином-то нельзя было  назвать. Так, маленькая землянка. Там, по обыкновению,  было темно и, почему-то всегда горела красная лампочка. Помещение обычно шло  вглубь, а впереди занавеска. Вошедший видел только прилавок. Жуткое, неприятное место. За занавеской могут быть  вооружённые люди и вообще кто угодно.

Когда Сева туда вошёл, ему сказали: «Ну, что тебе надо? Наклоняйся и бери». И когда он наклонился, его ударили по голове. Затем утащили в горы, долго прятали в пещере. Он два раза бежал, но его ловили. Похитившая его  банда состояла из молодых 17-19-летних парней. Их самих ловили на улице, давали в руки автомат и затаскивали в банду. Если не подчинишься, расстреляют. Разговор  у бандитов короткий.

Главарём был пакистанец. Он возрастом был постарше  и знал английский. Севу несколько раз вызывали к нему, предлагали стать помощником главаря, но при условии, что он примет ислам и расстреляет своих товарищей.

Севу  неоднократно при свидетелях вызывали на допросы, его били, пытали, но принять ислам он не согласился. И когда его вывели в последний раз и поставили перед душманами, пакистанец сказал:

«Вот так надо любить свою веру и свою Родину. А тебе я могу пожелать одного – лёгкой смерти».

И Севу застрелил.

На памятнике, рядом с Покровским храмом, нет даты гибели сына, потому что неизвестно, сколько он пробыл в плену и когда был расстрелян.

Потом уже  Владимир Семёнович рассказал, как это всё произошло в действительности. Он в 1991 году был в Афганистане. Наши  войска к тому времени уже были выведены на родину. Те афганцы, что были на нашей стороне, оказались в очень тяжёлом положении. Им перестала  поступать наша помощь: БТР-ы,  снаряды. Они сами  собирали деньги, ехали в Советский Союз и где-то на Украине закупали необходимое вооружение.  Там вообще обстановка была очень сложная. В любой момент могли пристрелить. И это ещё не самое страшное - могли взять в плен и продать в рабство. Душманы  даже своих продавали сплошь и рядом.

Как-то к Владимиру Семёновичу подошёл полковник национальной гвардии  и рассказал, что однажды, попав в окружение, чтобы избежать смерти, пробрался в кишлак к своему родственнику. Этот родственник долго его скрывал и тем самым спас ему жизнь. Именно он рассказал про Севу. Про то, как он дважды бежал, как его пытали, как приковали цепями, а он всё время повторял: «Меня ищут, меня всё равно найдут».

А его никто не искал, там хорошо заметали следы. В банде некоторые из душманов  говорили по-русски, сын сказал им, что зовут его Сева, из Новгорода, мама работает в университете.

Благодаря этим сведениям, меня и нашли. Видимо, Сева уже понимал, что ему не выжить, и он хотел, чтобы о нём хоть что-то узнали на Родине. Поэтому и рассказал о себе всё,  что смогут запомнить.

Я в университете уже 25 лет не работаю, но когда генерал позвонил, на моё счастье, нашлись люди, которые помнят старое поколение преподавателей. Они и рассказали, как меня найти. Так  от генерала Прыткова я узнала  о судьбе своего сына».

Для справки. 9 июня, в Покровском соборе Великого Новгорода епископ Арсений отслужил литургию по случаю праздника Вознесения Господня. Затем состоялось заочное отпевание рядового Всеволода Петрова.

В тот же день рядом с собором был открыт и освящён памятник солдату, воевавшему по призыву в составе  Ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан. Более трёх десятилетий была неизвестна судьба героя, и только в начале нынешнего года появились  первые достоверные сведения. По свидетельству  приехавшего на церемонию из Самары   генерал-майора в отставке Владимира Прыткова, 19-летний Всеволод попал в плен к душманам. Несмотря на уговоры и пытки, остался верен воинской присяге и был расстрелян.

В конце  торжественной церемонии прозвучали  заупокойная  лития и  гимн России. Были отданы последние  воинские почести солдату. 

Политехники-волонтёры  возложили цветы к памятнику и пообщались с матерью погибшего воина Нелли Петровой, которая в течение долгих лет преподавала иностранные языки в Новгородском педагогическом институте. Студентки Марина  Белоусова и Валерия Мастюкова договорились о встрече с Нелли Константиновной. Так состоялось это знакомство.

Член Новгородского регионального отделения РВИО, руководитель добровольческого объединения «Патриот» Политехнического института НовГУ Булгакова А.Ф.

Пресс-центр "НовГУ-информ"

Новости ИПТ