Универ-СВ

Разорванный круг

Не ждите Страшного Суда. Он происходит каждый день. А. Камю

После того, как маркиз де Сад опубликовал свои знаменитые записки из тюрьмы, самые прозорливые его современники поняли совершенно банальную вещь так дальше жить нельзя.

Уже после Сада много чего случилось и в европейской литературе, и в европейской жизни. Двумя самыми громкими событиями оказались, конечно же, мировые войны. Именно они обнажили ту самую проблему, о которой сегодня так много говорится (в основном, в культурологическом ключе), проблему европейского позитивизма . Новый позитивизм это не совсем то, о чем писал в свое время Огюст Конт, это психология, философия, целое мировоззрение рядового жителя Европы. Настоящим символом европейского образа жизни стал Шерлок Холмс. Внимательный читатель газет, между Богом и чертом выбравший дедукцию, спокойный и трезвый наркоман, Холмс вобрал в себя все лучшее и худшее, что оставалось в старушке Европе конца XIX века.

Маркиза де Сада и Шерлока Холмса объединяет, пожалуй, только одно они оба бросили вызов Богу. Первый дерзко, второй скрупулезно. Великий бунт человека против Бога сугубо европейский по духу нашел свой апофеоз в лице Фридриха Ницше. После этого апофеоза наступили Первая и Вторая Мировые войны, и все смешалось и встало на свои места одновременно.

Дух послевоенного времени, разрухи и неразберихи требовал нового художественного выражения, нового бунта, ибо бунт против Бога обернулся гекатомбами человеческих жертв. Потребовался бунт против человека, его традиционных ценностей. Этот бунт возглавили писатели-экзистенциалисты Жан-Поль Сартр и Альбер Камю. Повесть Камю Падение (1956 г.) в свете проблемы бунта против европейских ценностей требует особого внимания. Действие повести происходит в Амстердаме, столице страны, чьи свободные нравы уже в середине прошлого века стали притчей во языцех. Главный герой, Жан-Батист Кламанс, бывший парижский адвокат, а ныне судья на покаянии , рассказывает неизвестному собеседнику свою длинную, почти в сто страниц, историю.

Баловень судьбы, успешный адвокат и любимец женщин, защитник униженных и оскорбленных вдов и сирот, Кламанс проводит своего слушателя по кругам современного ада, который, кажется, начинается именно в Амстердаме, но на самом деле проходит кругами по душе каждого из нас. Сартр написал: Ад - это другие . Камю в Падении блестяще доказал обратное: ад - это каждый из нас.

Описывая свою жизнь в лагере справедливости , Кламанс подводит собеседника к тому, что его адвокатское благородство и великодушие были лишь самовлюбленностью, дарующей успокоение и каждодневное самолюбование. Однажды Кламанс на мосту Искусств услышал легкий, почти дружеский смех, который все ставит на свои места . Своими местами оказались странные и пугающие выводы, которые привели рассказчика к тому, что лейтмотивом его прежней жизни было собственное Я, желание быть выше других. И он просто перестал это скрывать.

Вызов против человеческого Я был брошен. Я открыл в своей душе сладостные мечты стать угнетателем , говорит о себе Кламанс. Рабство - это и есть свобода, потому что оно обнажает то, что скрывается за правилами и приличиями . Следующим этапом падения Кламанса стал еще один случай на мосту через Сену. В воду упало человеческое тело ... раздался оглушительный крик. Кламанса сковал страх, он ушел и никому ни о чем не сообщил . В этом страхе, прежде всего, плебейская любовь к жизни, но есть в нем и отвращение к людям , желание и умение постоянно судить их в своем сердце. Круг, центром которого являлась моя особа, разорвался+ . Это у Шекспира распалась связь времен . У Камю никаких времен уже нет: позади Бухенвальд и Дахау, и главный круг теперь спасительное спокойствие, вера в светлое будущее маленького европейского человека. Но будущего тоже нет. Все судят всех. Каждый лжет другому. Каждый торгует собою всерьез .

Устав от лицемерия, Кламанс перебрался в Амстердам и опустился на дно. Но то, что для его прежних друзей и коллег было дном , для самого Кламанса стало очередной вершиной его падения . Судья на покаянии получил неожиданную власть над людьми. Рассказывая о своих грехах, он вынуждает слушателя ответить тем же.

Страшный суд человека над человеком не садизм. Прошедший лагерь Кламанс пытается вывести успокоившихся европейцев на чистую воду. Да так, чтобы кости скелета в шкафу заплясали, как в Вальпургиеву ночь. Бог не страшен. Страшен человек, который придумал изощренные камеры пыток и смог после этого улыбаться.

Каждый должен исповедаться. За всех. Чтобы было легче дышать в разорванном круге.

Но последним собеседником Кламанса оказывается парижский адвокат, с которым приключилось что-то на мосту через Сену и которому удавалось никогда не рисковать своей жизнью +