Универ-СВ

Провинциальная гастроль

Великий Новгород - странный город. До Бога высоко, до царя далеко. Культура - где-то она у нас есть, конечно, но кто ее, эту культуру, видел? Так и живем в темноте и непонимании современных тенденций. Но бывает и на нашей улице праздник. То писатели-фантасты Логинов с Измайловым нагрянут, то автор французских детективов Дель Паппас посетит город на Волхове. Все лучше, чем смотреть дома телевизор.

Вот и в апреле - 1-3 апреля - под девизом "Сказка навсегда!" прошел Городской день чтения. Организаторы праздника - Комитет культуры и молодежной политики Администрации Великого Новгорода, комитет по образованию и физической культуре Администрации Великого Новгорода, МУК "Городские библиотеки", МУК Библиотечный центр для детей и юношества "Читай-город", МУДОД "Новгородская детская художественная школа", МУК Городской дворец культуры.

Главным героем праздника стал великий сказочник Ганс Христиан Андерсен. Мероприятий было задумано много - и конкурс "Памятник любимому герою", и праздник "Под волшебным зонтиком", и много всего другого. Но "наиболее масштабными" акциями организаторы назвали встречи с известными писателями М. Семеновой и Д. Емцом.

На этих встречах присутствовал и ваш покорный слуга. Масштаба, надо сразу сказать, не получилось. Но - обо всем по порядку:

Дмитрий Емец: филолог на заклании

Досье

Родился 27 марта 1974 года в семье метеоролога и журналистки. В 1996 году окончил филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова. Кандидат филологических наук. В 22 года стал самым молодым членом Союза писателей. Автор сказочных и фантастических повестей: "Дракончик Пыхалка", "Приключения домовят", "Куклаваня и К", "Властелин Пыли", "В когтях каменного века", "Охотники за привидениями", "Город динозавров", "Сердце пирата" и др.

На волне "поттеромании" широкую известность приобрели книги Емца, в которых использованы мотивы произведений Дж. Ролинг - "Таня Гроттер и магический контрабас", "Таня Гроттер и посох волхвов", "Таня Гроттер и трон Древнира" и пр. (http://www.grotter.ru)

Кроме того, Дмитрий Емец пишет исторические портреты: вышло несколько книг для Сретенского монастыря о русских князьях: Владимире, Дмитрии Донском, Александре Невском, Владимире Мономахе, Ярославе Мудром, Андрее Боголюбском.

Уж сколько раз твердили миру: чтобы донести до аудитории смысл своего выступления, нужно очень хорошо представлять, с кем имеешь дело. Так потомственный интеллигент Александр Блок с рабочими разговаривал на одном языке, а со своим другом-символистом Андреем Белым - на другом. И рабочие, и Белый Блока понимали.

Дмитрий Емец - человек, судя по всему, исключительно тихий и деликатный - с трудом смог найти общий язык со своими маленькими слушателями и их мамами. Профессиональный филолог, он пытался вывести разговор на темы сюжета, композиции, средств выразительности, говорил о Гоголе, произносил пространные монологи о нелегком писательском труде и гипертексте (впрочем, Емец - не Павич, посему эта часть разговора получилась особенно бледной).

Аудиторию эти вопросы волновали не очень. Спрашивали все о Тане Гроттер, да о Тане Гроттер. Раза три Емец объяснил, что цикл книг, который задумывался как пародия на Роллинг, вырос позже в самостоятельную идею. Почти всех очень волновал вопрос, кого полюбит героиня Емца, и будет ли продолжение у этой захватывающей истории.

Новый цикл романов - о Мефодии Буслаеве (две книги уже вышли) - вызвал куда меньший интерес. Все хотели узнать, а не появится ли и там девочка-волшебница. Не появится - разочаровал читателей Емец.

Рассказывал писатель и о детях (их у него четверо), и о работе, и о любимых писателях (среди них - Лев Толстой, Маркес и авторы "Двенадцати стульев"). Правда, не объяснил, каким образом их творчество преломилось в его романах. Видимо, никаким.

Каждый филолог - по определению педагог (спасибо, родная система образования), и Дмитрий Емец для порядку менторским тоном кинул в зал парочку просветительских идей. Сначала - о том, что Гоголь - первый русский прозаик, а затем - о том, что русская литература светлее и добрее, чем английская. Куда девать "Повести Белкина" и "Капитанскую дочку", а также, что делать со "светлыми" произведениями Некрасова, Леонида Андреева, Писемского и "мрачными" текстами Диккенса и Филдинга, писатель не сказал. Но у него и не спрашивали. Гоголь - первый русский прозаик, так Гоголь. Чему учат на филфаке МГУ?

В общем, получилось то, что получилось. Юные читатели "Тани Гроттер" мало что поняли, но что-то хорошее с собой унесли. Их мамы тоже небесполезно провели время, пытаясь уловить сложные мысли кумира их детей.

Закончились все встречи одним и тем же - автографами.

Мария Семенова: долгая история

Досье

Родилась в 1958 г. в семье учёных. Закончила ЛИАП в 1982 г. с дипломом инженера-электрика по специальности "ЭВМ". Интерес к истории и этнографии, зародившийся еще в школе, вылился в серьезное изучение быта и культуры древних славян.

В 1989 г. в "Детской литературе" вышла первая книга Семеновой - "Лебеди улетают", в 1992 г. уже "Лениздат" выпустил вторую книгу - "Пелко и волки". В это же время Семенова начинает работать в издательстве "Северо-Запад" литературным переводчиком. После трех лет переводов "импортного фэнтези", пишет свой самый популярный роман - "Волкодав", который был выпущен в 1995 г. издательством "Азбука". Книга заполнила определённую нишу читательского интереса. На этой волне были напечатаны и исторические романы: "Валькирия" (1995), "Лебединая дорога", "Два короля", "Викинги", "Поединок со Змеем" (все - 1996 г.). В 1997 г. к ним добавились "Волкодав: Право на поединок" и популярная энциклопедия "Мы - славяне!", а в 1998 г. - "Меч мёртвых" (в соавторстве с А. Константиновым).

С первых минут беседы Семенова брала аудиторию в свои руки и делала с ней все, что хотела. Благо, аудитория позволяла. Если на Емца приходили, в основном, дети, то Семенову слушали подростки, студенты, вполне себе взрослые дяди и тети и даже люди пожилые. Как известно любому психологу, фанатизм после 19-ти лечится с трудом.

Семенова говорила бодро, сыпала шутками и ругала всех, на чем свет стоит. Ругала издателей, критиков, писателей, и - что особо приятно - читателей. Больше всех досталось анонимным заморским авторам, посвятившим себя драконам и эльфам. Заполонили, дескать, прилавки: а у нас тут "за тысячелетия до христианства своя славянская культура развивалась". Круче даже, чем кельты. Почти, как индусы. Только жаль, что ни одного памятника этой культуры никто так и не нашел. Но кого интересуют подобные мелочи.

Впрочем, надо отдать Семеновой должное: она очень хорошо знает историю. Можно сказать, знает в деталях. Общение со специалистами, кропотливая работа в архивах, глубоко личное отношение к фактам истории сделает честь любому писателю. Множество шуток Семеновой были посвящены как раз незнанию авторами тех реалий, которые они описывают. Особенно всем запомнился, наверное, шлем, который, как кастрюля, болтался на голове одного незадачливого героя.

Спрашивали Семенову обо всем. О жизни, конечно же. Всем ведь кажется, что писатель - это такой небожитель, который разве что молнии не производит. Нет. Оказалось все, как у людей. Задавали вопросы и о собратьях Семеновой по цеху: о Лукьяненко, Генри Лайоне Олди и так далее и тому подобное. На вопрос местных "ролевиков" об их "интересе к истории" Мария Васильевна ответила, что она, в сущности, относится ко всему этому "параллельно". Слава Богу.

Как только разговор зашел о "Волкодаве" (который так и остался, как Таня Гроттер Емца, "вечной темой"), Семенова скромно призналась, что книгу собрались экранизировать, но экранизация получится плохой, потому что с автором не советуются.

И здесь в финале были - автографы.

Вместо послесловия

Встречи с писателями - прекрасное занятие. Да и сами писатели произвели впечатление людей, на самом деле, хорошо понимающих, что они делают. Это только Лев Толстой написал 3 романа: рекорды давно побиты, книги Дмитрия Емца и Марии Семеновой давно продаются лучше, чем "Война и мир".

Впрочем, Лейкин был в свое время популярней Чехова, а еще раньше Булгарин сто очков вперед давал Пушкину. Это - утешает.

Вашему покорному слуге все понравилось. Кроме одного - нет ни в книгах о русской девочке-волшебнице Тане Гроттер, ни в романах о воине Волкодаве живого русского языка, который берет душу и выворачивает ее, дуру, наизнанку. Нет того слова, которое, "словно песня".

Тем, кому очень надо, Борис Слуцкий - в качестве примера. Можно ведь и без славянской эклектики:

Завяжи меня узелком на платке.

Подержи меня в крепкой руке.

Положи меня в темь, в тишину и в тень,

На худой конец и про черный день,

Я - ржавый гвоздь, что идет на гроба.

Я сгожусь судьбине, а не судьбе.

Покуда обильны твои хлеба,

Зачем я тебе?