Эзоповские сюжеты в баснях Н.В.Леонтьева

«Басни» (1766) — самое известное в свое время произведение Н.В.Леонтьева (1739—1824), забытого сегодня поэта второй половины XVIII века. В работе показано, что сюжеты пяти басен в этой книге восходят к Эзопу. Источником четырех из них служит книга «Езоповы басни» — русская версия сборника Р.Летранжа (1692), созданная С.С.Волчковым (1747) на основе немецкого перевода-посредника (1714). Еще один сюжет заимствован, по-видимому, из сборника «Эсоповы притчи», несколько раз издававшегося на протяжении Петровской эпохи. В работе не рассматриваются эзоповские сюжеты в версиях Ж.Лафонтена, поскольку их источниками Леонтьеву служат произведения французского баснописца. Показано, что все сюжеты, заимствованные из сборников эзоповских басен, Леонтьев трансформирует. Изменения происходят на всех уровнях: персонажей, сюжета, идеи. В трех баснях: «Неблагодарный заяц», «Лисенок», «Лисица, заяц и волк» — сюжет в целом тот же, что у Эзопа, но персонажи иные; в последней басне меняется даже количество действующих лиц. При этом мораль в баснях «Неблагодарный заяц», и «Лисица, заяц и волк» остается прежней, а в басне «Лисенок» меняется. В двух баснях: «Пчелы» и «Орел и черепаха» — сюжет новый, но в его основу положена исходная ситуация эзоповской басни. Система персонажей при этом сохраняется. Мораль изменена, но в ней чувствуется влияние образца. Из сказанного видно, что эзоповские басни Леонтьев рассматривает не как канонические образцы, требующие точной передачи, а как материал для самостоятельной разработки.

Ключевые слова: XVIII век, античные традиции в русской литературе, басня, поэтика, сюжет, трансформация

Aesopian plots in N.V.Leontiev’s fables

Among the works of Nikolai Leontiev (1739—1824), an 18th-century Russian poet now forgotten, “Fables” (1766) was best known by his contemporaries. The article shows five of his fables to be based on Aesopian plots. The source of four of them is the book “Fables of Aesop”, a Russian version of Roger L’Estrange’s collection (1692) created by Sergei Volchkov (1747) on the basis of a German intermediary translation (1714). One more plot is most probably taken from the collection of “Aesop’s Fables”, reprinted several times in the age of Peter the Great. Aesopian plots in Jean de La Fontaine’s versions are not taken into account in this study, as in these cases Leontiev deals not with such collections but with the texts of the French fabulist. All Aesopian plots are shown to be profoundly transformed by Leontiev. He changes them at all levels: characters, plot; and ideas. In three fables: The Ungrateful Hare, The Fox Cub, and The Fox, the Hare and the Wolf, the plot stays mostly the same as in Aesop, but the characters change; in the latter fable even the number of characters changes. As for the moral, in The Ungrateful Hare and The Fox, the Hare and the Wolf, it remains the same as in the source text, while in The Fox Cub, it is altered. In two fables: The Bees and The Eagle and the Turtle, there is a new plot, but it is based on the initial situation of the Aesopian prototype with almost the same characters. The moral changes, but one still feels the influence of the source text. This leads to the conclusion that Leontiev views Aesop's Fables not as canonic examples that require precise rendering but as material to work with, to be developed by his own poetic imagination.

Keywords: the 18th century, classical traditions in Russian literature, fable, poetics, plot, transformation

https://doi.org/10.34680/2411-7951.2021.6(39).723-726

Article.PDF

←  →